В Лесном, на одной из остановок, в трамвай вошел летчик в морской фуражке, как у Лунина, но в короткой кожаной куртке с застежкой «молния» на груди вместо кителя, — такие куртки часто носят летом на аэродромах. На рукавах у него не было знаков различия. Это был человек среднего роста, лет около тридцати, с округлым лицом и маленькими умными, внимательными глазами. Войдя, он остановился на площадке прямо против Лунина и стал с приязненной, но холодноватой улыбкой разглядывать его всего — лицо, плечи, китель, чемодан. Так, молча, они проехали несколько остановок. Потом летчик в куртке сказал:
— Нам с вами здесь, майор.
И Лунин послушно вышел за ним.
Поклонная гора оказалась не горой, а громадной ямой, дно которой было покрыто крышами деревянных дачек. Лунин и его спутник пошли вниз по крутой немощеной дороге.
— Инструктор лётной школы? — спросил летчик в куртке, продолжая разглядывать Лунина сбоку.
Лунин кивнул.
— С юга?
Лунин опять кивнул.
— Выпросились на фронт?
— Выпросился.
— В город на машине прорвались?
«Что за чёрт, он всё про меня знает», — подумал Лунин.
Штаб найти было нетрудно — по проводам, сбегавшимся со всех сторон к одной дачке. Но проводов этих, видимо, было недостаточно, потому что возле дачки несколько связистов разматывали клубки проволоки. Они были странно одеты: смесь флотского и армейского обмундирования. Увидев спутника Лунина, они бросили работу и выпрямились.
— Ну как, все побывали в воде? — спросил шедший за Луниным летчик.
— Все, — ответили связисты хором.
Летчик в куртке остановился и разглядывал их так же внимательно, как давеча разглядывал Лунина.
— Как устроились? — спросил он.
— Устроились хорошо, — сказал один из связистов, выходя вперед. — Вот обмундирования всё не дают взамен пропавшего. Видите, в чем ходим.
На нем была старая расстегнутая красноармейская шинель поверх флотской тельняшки.
— Насчет обмундирования я сейчас поговорю, — сказал летчик.
Он помолчал, с явным удовольствием разглядывая молодое суховатое лицо связиста. Потом продолжал:
— Так ты, Игнатов, значит, выплыл… Это хорошо. Сколько же ты плавал?
— Сначала четыре часа, потом подобрали. А потом два часа, и опять подобрали…
— А девушки?
— Двоих нету.
— Маня Соколова?
— Соколова хорошо плавала. Ее «Мессершмитты» в воде застрелили.
Связист говорил понизив голос и угрюмо поглядывая на Лунина. Ему, видимо, было неприятно вести этот разговор при постороннем человеке.
— Вам сюда, майор, — сказал летчик Лунину. — Заходите. А я еще здесь потолкую.
Лунин прошел через садик. Огненные георгины цвели перед верандой. Поднявшись на крыльцо, он вошел.
Дежурный сидел возле своих телефонов в одной рубашке и пришивал к кителю чистый воротничок. Мальчишеское лицо его было черно от загара. Увидев Лунина, он перегрыз нитку белыми крепкими зубами, надел китель и оказался лейтенантом.
Взяв бумаги Лунина, он просмотрел их и сказал, что сейчас доложит заместителю начальника штаба. Он двинулся с бумагами к двери в соседнюю комнату, но в эту минуту вошел тот летчик, с которым Лунин встретился в трамвае. Лейтенант мгновенно остановился, выпрямился, козырнул и крикнул:
— Смирно!
Он начал было рапортовать:
— Товарищ комиссар…
Но тот прервал его, скучливо взмахнув рукой.
«Комиссар дивизии, — понял наконец Лунин. — Молодой!»
— Хорошо у вас тут, — сказал комиссар, глянув через открытое окно на георгины.
— Не знаю, — ответил лейтенант. — Я еще не осмотрелся, вчера вечером только прибыли. В Таллине цветов еще больше было.
— Кто здесь старший на рейде? — спросил комиссар.
— Заместитель начальника штаба.
— Начальник штаба.