Во время учебы в колледже Тесс была посредственным гребцом из весьма слабой команды, хотя и могла похвастаться силой и хорошо накачанными мускулами, особенно благодаря занятиям плаванием. Вообще-то, садясь за весла, она каждый раз думала о том, как мало этот вид спорта украшает женщину. Ей даже казалось, что она хорошо представляет себе, как безобразно она при этом выглядит со стороны, например с берега. Как навозный жук, тонущий в унитазе, дергающийся и тщетно пытающийся выбраться. Легко весла никогда не давались ей, и даже на гладкой поверхности, чтобы грести, требовались усилия, от которых приходилось сжиматься от напряжения и прикусывать язык. Ничего изящного в этом занятии не было. Еще и потому, что она не была профессионалом. Но она и не стремилась достичь профессионального уровня, и все же никогда не пренебрегала возможностью упражняться изо дня в день. Друзья говорили о ней, что никто не мог бы заставить ее делать то, что ей было не по душе, и они были правы. Именно ее упрямство и нежелание заниматься тем, что ей было неинтересно, стали причиной затянувшегося периода безработицы в ее жизни.
Но этим утром, как ни пыталась она справиться с сопротивлением весел, все усилия, как ей казалось, растрачивались впустую. «Первый день сентября должен был быть холоднее», — подумала она. Да, а она должна была бы чувствовать больше оптимизма. Наконец, она опустила весла и позволила лодке плыть самостоятельно. Тесс подняла голову и внимательно посмотрела на небо: похоже, собирался дождь, нужно было успеть вернуться обратно. Впрочем, сквозь довольно густой туман туч не было видно. В такую погоду Балтимор казался более мрачным, унылым и грязным, чем обычно.
— Добро пожаловать в прелестный городок, — крикнула она чайкам, выхватывавшим из воды дохлую рыбу. — Добро пожаловать в Балтимор, милые.
Ни для Тесс, ни для ее родного города этот год не принес ничего утешительного. Она потеряла работу и прочно застряла в этом бесперспективном состоянии, а Балтимор — по числу беспрецедентно жестоких убийств — выдвинулся чуть ли не на первое место во всем штате. Каждый день в разделе криминальной хроники «Маяка» появлялась заметка об очередном преступлении. Однако это как будто никого не интересовало, «самый читающий город» был погружен в свои повседневные заботы, а о гражданском долге приходилось вспоминать немногим.
— Самый кровавый город, милые, — снова бросила Тесс ничуть не испугавшимся чайкам.
В благовоспитанный, томный и темный город. В город, где всякий знает свое место. Она подумала еще немного, и ей захотелось добавить: «И почему только я так и не научилась держаться на плаву».
Когда она уже собиралась повернуть обратно, поблизости показался еще один любитель утренней гребли. Он вынырнул из тени моста Ганновер-стрит и повел лодку прямо к Тесс, легко и быстро, словно не плыл по воде, а скользил на санях по льду. Подготовка у него была что надо, но даже ему движение не давалось без серьезных усилий — футболка на спине потемнела от пота. Наблюдая за ним, Тесс подумала, что из этой мастерской гребли вышел бы отличный кадр для рекламного ролика. Но в следующую секунду он уже был от нее в нескольких метрах, и шел он прямо на нее.
— Разворачивайтесь! — крикнула она, уверенная в том, что ему ничего не стоит изменить свой курс. Голос отчетливо прозвенел в утренней тишине, но незнакомец даже не обратил на нее внимания.
— Разворачивайтесь! — еще громче крикнула Тесс, когда его лодка продолжала двигаться по направлению к ее правому боку. Казалось, столкновение неизбежно.
Ей еще не приходилось ни с кем встречаться в этой части реки. Скорость движения его лодки казалась ей просто фантастической. Схватив весла, Тесс попыталась уйти с его курса, но у нее так ничего и не получилось. Нелегко было развернуть ее «Олден», когда лодку кидало из стороны в сторону. Единственное, о чем она успела подумать, так это то, что надо было минимально повредить чужую лодку, которая к тому же казалась более хрупкой и дорогой, чем ее собственная.
На боку «Олдена» красовался значок, по которому можно было узнать новичка на воде, и, конечно же, никакими особенными достоинствами он не отличался, да к тому же был тяжеловесен и неповоротлив, так что все ее метания ни к чему не привели. Тогда, собравшись с силами и упершись ногами в скамью, она рванулась вперед, и тут произошло чудо: ей удалось соскользнуть с чужого пути. Гребец, заметив ее, поднял весла и резко попытался свернуть, как раз когда она освободила ему дорогу.