— Кхм, насчет квартиры вот что я тебе скажу. Ты теперь работник райкома, Балъюртовского райкома партии. Вот у них и добивайся квартиры. А я что? — И он так развел в стороны свои длинные руки, что вылезли далеко из рукавов пиджака белоснежные манжеты рубашки, словно два белых флага.
И перед мысленным взором Алимова сразу же погас созданный им образ доброго деда, играющего с внуками в поезд. Показалось, что поезд ушел, а он остался на вокзале один в чужом, незнакомом городе…
— Ну, в случае чего, звони, — сказал Сергачев на прощание.
А Казбеку показалось, что он сказал: «Звони только в крайнем случае, а вообще-то ни на кого не надейся, работай сам».
Как и две недели назад, после первого посещения Сергачева, ноги сами понесли Казбека к морю. Но совсем другое настроение было у него сегодня. За эти две недели сильно похолодало, с севера надвинулся циклон, дул резкий, почти зимний ветер, море штормило.
«Почему, собственно, Сергачев должен со мной нянчиться, — думал Казбек, — я теперь один из нескольких десятков районных редакторов. Все вопросы мне надо решать в районе, он прав».
Да, все вопросы нужно решать на месте — это открытие было для Казбека все-таки несколько неожиданным. Он вспомнил словно восседающего на столе Салавдина Алхановича, его недавний упрек, что «уровень газеты падает», вспомнил выжидающую улыбку Варисова, вспомнил маленькие глазки Саидханова. Вспомнил и вдруг остро почувствовал все те реальные сложности, которые могут создать и уже создают эти люди в его работе. Неужели отъезд в Балъюрт — это действительно, как сказал один из его приятелей, десять шагов назад? Может, пока еще не поздно, сказаться больным, уйти и поступить в аспирантуру?
Стоять у моря было холодно, неприютно, Казбек поднял воротник пиджака, но это не защитило от ветра. «Ладно, нечего плакаться, — ожесточенно распахнув пиджак навстречу ветру, решил Казбек. — Мне не холодно, не холодно, не холодно! Мне тепло, тепло, тепло! Вот так и с работой — надо думать, что все будет хорошо, и все будет хорошо. — Казбек улыбнулся самому себе и уже совсем с другим настроением зашагал домой. — Сейчас скажу Яхе, что все хорошо, что Сергачев обещал полную поддержку, и уеду. Немедленно в Балъюрт! Надо налаживать дело во что бы то ни стало!..»
На ноябрьские праздники Галич пригласил Казбека к себе домой.
— Седьмого не получится, — сказал Казбек, — седьмого я обещал сыну пойти с ним на парад, так что поеду в город. А восьмого утром вернусь.
— Ну вот и приходи восьмого, хочешь, днем, хочешь, к вечеру. Моя жена и дочка уедут на все праздники к теще, она тут недалеко живет, в станице, жена у меня терская казачка.
— Хорошо, постараюсь восьмого быть у тебя, — пообещал Казбек.
«Конечно, нужно пойти к Галичу, — думал Казбек, — посидеть, поговорить по-человечески, по душам. Парень он симпатичный и относится ко мне, кажется, искренне и вроде хочет помочь».
Володя Галич был прирожденный газетчик. Он работал в редакции будто играючи, казалось, совсем не сидел за рабочим столом — его длинные поджарые ноги в пестрых брюках так и мелькали из комнаты в комнату — то он в отделах, то в корректорской, то в типографии, — уследить за ним было просто невозможно. Казалось, только что был в редакции, а уж звонит:
— Казбек, это я, тут в ЦСУ уточняю сводку на первую полосу. Ну, привет!
— Тебе надо организовать свою работу так, чтобы все сосредоточилось в твоих руках, чтобы все сходилось на твой секретарский стол само по себе, не теряй времени, не распыляйся, — учил его поначалу Казбек.
— Да, наверное, было бы хорошо, — неуверенно отвечал Володя, — я попробую. — И он действительно целый день просидел у себя в кабинете, а на другое утро не выдержал, снова пустился в редакционную пляску.
Поначалу Алимову не нравилось такое поведение ответственного секретаря, ему казалось, что он слишком суетлив, легкомыслен, но уже через месяц понял, что тот настоящий журналист и без малейшей паники выведет редакцию из любого прорыва. И Казбек смирился с тем, что Галич «не сидит на месте», дело от этого, как выяснилось, не только не страдало, но и выигрывало.
Казбек вернулся в Балъюрт восьмого утром, как и обещал Володе.
Галичу досталась по наследству квартира бывшего редактора Чабувалова, который ушел на повышение — уехал в столицу республики заведовать отделом на радио. Квартира была в трехэтажном кирпичном райкомовском доме, с балконом, о котором так мечтала Яха.
Разглядывая квартиру, Казбек поймал себя на нехорошем чувстве зависти, в глубине души даже шевельнулась мысль, что эта квартира по праву должна принадлежать ему, новому редактору. Но он тут же устыдился этой мысли: «Володя работает в редакции три года. Фактически вся газета на нем держится. Три года жил на частной квартире, так что все по справедливости. Молодой специалист, приехал по распределению, если бы ему не дали эту квартиру, он не остался бы здесь, с его способностями везде возьмут, не то что в „районке“, в любой областной газете».