Следующая встреча произошла лишь восемь лет спустя, а переписка едва не заглохла — письма от возлюбленной приходили все реже. Бальзак жаловался, умолял, но тщетно. Он старался как-то отвлечься: вновь с головой ушел в работу, заводил короткие связи, утешался нежными заботами мадам Брюньоль, путешествовал. Но на каждую мольбу о новой встрече получал один и тот же ответ, равносильный приказу: «Не приезжайте».
«Ева не испытывала к Бальзаку любви в привычном смысле слова, — замечает Сиприо. — Похоже, она собиралась расстаться с ним». Однако и из далекой Верховни она пристально следила за «нравственностью» Бальзака, ревновала его и заставляла оправдываться. Вот уж воистину: «И есть тошно, и бросить жалко»…
29 ноября 1841 года Эвелина овдовела, о чем сообщила Бальзаку только через два месяца. Теперь она была свободна. Казалось бы, чего лучше для двух любящих сердец? Но нет. Игра продолжалась: «Не приезжайте». Он не выдержал и в июле 1843 года помчался в Петербург. Приняли его холодно. «Ева частенько оставляла его наедине с книгой». После его возвращения в Париж она написала ему, что собирается уйти в монастырь. Она утверждала, что «воплощает его несбыточную мечту». Он слег. Тогда было решено сменить гнев на милость: из Дрездена, где она находилась с дочерью и ее женихом, Эвелина написала в Париж: «Мне хотелось бы увидеться с тобой». Какое счастье! Бальзак, несмотря на недомогание, поспешил в Дрезден. Потом все завертелось, словно в калейдоскопе: Париж, Верховня, снова Париж, снова Верховня, беременность Эвелины, завершившаяся выкидышем… «Теперь главная мысль писем Евы к Оноре сводилась к следующему: видеться — да; выйти замуж — нет; жить в Париже — нет». Осенью 1848 года, убегая от новой, претившей ему революции, Бальзак снова поехал в Верховню и пробыл там 19 месяцев. Теперь болезнь окончательно свалила его. Он почти не вставал с постели. О литературной работе думать больше не приходилось. И тут вдруг Эвелина сделала новое антраша: отдав остатки своей недвижимости детям в обмен на ежегодную ренту, она согласилась… стать «госпожой де Бальзак» и жить в Париже. Свадьба была сыграна в 1850 году в Бердичеве, после чего «молодые» отправились во Францию. Бальзак возвратился в Париж только для того, чтобы там умереть на пятьдесят первом году жизни. Так он стал одним из самых ярких героев своей «Человеческой комедии» — куда более ярким, чем Люсьен Рюбампре или Рафаэль Валантен! Шагреневая кожа, все уменьшаясь, сморщилась до предела и, едва после всех танталовых мук он получил вожделенное, обратилась в прах…
Сиприо не остановился на этом и посвятил несколько строк последующей судьбе госпожи де Бальзак. Они интересны, поскольку бросают луч в прошлое, освещая подлинный характер отношения Эвелины к писателю. Она отнюдь не оказалась безутешной вдовой. Во время агонии мужа, в своих письмах к дочери, она почти не упоминала о «бедном бильбоке», зато подробно распространялась о том, как весело проводит время в Париже. Не успел еще прах Бальзака найти последний приют, а она уже флиртовала с молодым критиком, «малышом» Шамфлери; а когда он бросил ее, Эвелина тут же увлеклась художником Жаном Жигу, с которым пробыла до конца своих дней. После смерти Бальзака она здравствовала еще 32 года, пережив Вторую империю, Франко-прусскую войну и Парижскую коммуну.
На этой ноте, так отвечающей смыслу «Человеческой комедии», можно бы и закончить, если бы не осталось еще одной и немаловажной проблемы, которой бальзаковеды обычно занимаются в начале своих исследований, а Сиприо, в основном, оставил на конец: выяснить социальное и политическое кредо Бальзака, его место и роль в многообразных коллизиях своего времени и, соответственно, в мировой литературе.
Советское литературоведение решало эту проблему «не мудрствуя лукаво»[5]. Бальзак провозглашался «великим народным писателем», одним из основоположников «критического реализма», предшествующего «социалистическому реализму» советской литературы. Мировоззрение Бальзака и его творческий метод рассматривались как «следствие революционной ликвидации феодализма» и «результат широкого общественного движения», питавшего творчество писателя. Бальзак якобы объективно отражал интересы «трудящихся масс», «с глубоким пониманием той огромной роли, которую играют „низы“ в жизни общества». Смотря вперед, «он видел людей будущего, выступающих против буржуазии», и показал «преходящий характер ее власти». Его же так называемый «легитимизм» — всего лишь «оборотная сторона антибуржуазных настроений», форма оппозиции «царству банкиров», монархии Луи-Филиппа.
5
См. напр.: История французской литературы. Т. 2. М., 1956. Более гибкая концепция в: История всемирной литературы. Т. 6. М., 1989.