Но «Человеческая комедия» — это не только достоверная летопись одной исторической эпохи — той, которая продолжается и, возможно, близится к своему завершению в наши дни. Это ещё и богатейшая коллекция ярких типов, характеров, темпераментов с качествами, присущими самой природе человека независимо от времени и места его земного странствия. И потому нам особенно интересен её создатель, этот Прометей с простонародной внешностью, неуёмным честолюбием, юношеской пылкостью чувств, необычайной наблюдательностью, редчайшей способностью проникновения в суть вещей и явлений и беспримерной творческой дерзостью.
Творить, непрерывно творить.
Сам Бог творил только шесть дней!
ПРЕДИСЛОВИЕ
На кладбище Пер-Лашез деревья сильно разрослись, и когда поднимаешься к могиле Бальзака, расположенной на обочине крутого участка дороги на Монлуи, то уже не видишь той панорамы столицы, которой любовался молодой Эжен де Растиньяк, как это описано на последней странице романа «Отец Горио».
Надгробие скромное: копия бронзового бюста работы Давида д'Анже, которым Бальзак гордился. Напротив покоится Жерар де Нерваль, а справа — некий А. Базен, скончавшийся 23 августа 1850 года, через пять дней после Бальзака.
Неподалёку — могилы писателя Нодье, живописца Делакруа, скульптора Бари, основателя журнала «Ревю де дё монд» Франсуа Бюлоза, историка Мишле, Казимира Делавиня, считавшегося в своё время крупным драматургом; выше — могила Фредерика Сулье, который прославился своими романами для массового читателя и имя которого теперь с трудом можно прочитать на надгробном камне.
А вокруг — всё больше графини да генералы, промышленники и министры, чиновники, буржуа — надписи, даты, бюсты. Словом, здесь Оноре де Бальзак в кругу своих персонажей. Мы бы не удивились, случайно увидев на каменных плитах имена барона Нусингена или госпожи Дервиль, Анастази де Ресто или Анри де Марсе.
Рассказ о жизни Бальзака — это рассказ о том, как человеку провинциального и скромного происхождения (частица «де» в его фамилии не даёт оснований для каких-либо иллюзий в этом отношении) удалось в своих многочисленных ярких и глубоких романах создать целый мир, отразить целую эпоху. Рассказ о том титаническом вызове, который бросил своему времени — и самому себе — импульсивный и мощный творец, мечтавший о славе и преследуемый долгами, любовник и влюблённый, одновременно избалованный и наивный. О двадцатилетней битве, к концу которой он рухнул как подкошенный, чтобы уже не подняться, и, возможно, полагая, что не достиг цели, между тем как был близок к победе.
Роман есть изобретение Европы и Нового времени. Став в XX веке доминирующим жанром, основным вектором литературной глобализации как в лучшем, так и в худшем из того, что она несёт с собой, восприняв в силу своей исключительной пластичности всё многообразие опытов, культур, эстетических установок, он никогда не терял из виду нескольких своих великих основоположников, имена которых воспринимаются как вехи и как предмет необходимых ссылок. Подобно тому, как география континента воплощается в нескольких важнейших пунктах, имеющих символическое значение — Парфенон и Шартрский собор, Рим и Москва, Геркулесовы столбы, — роман определяют несколько фигур, статуй, присутствие которых очерчивает его пространство.
Сервантес в Испании, Дефо в Англии, Гёте в Германии, Гоголь в России предстают великими творцами, которым наследовали все романисты. Можно пойти дальше или в сторону от них, но их невозможно игнорировать. Те, что в XX веке торили новые эстетические пути — Кафка, Фолкнер или Селин, — знали, что связаны с предшественниками.
Конечно, романы существовали и до появления этих светочей. Античность оставила нам имена и произведения Петрония, Апулея, Лукиана. Можно назвать и средневековые романы, например сочинения Кретьена де Труа, да и сам Дон Кихот был увлечённым читателем романов. Но «Золотой осёл» и «Правдивая история» не могут считаться выражением своего времени, а рассказы о рыцарях Круглого стола и так называемые рыцарские романы суть не что иное, как письменное изложение в прозе легенд, источник которых имеет более раннее и иноземное происхождение.
Роман как таковой со своим собственным миром и своими правилами, роман, возникший как «третье сословие в литературе» и последовательно утверждавший себя рядом с благородными жанрами — трагедией, эпопеей, лирической поэзией, — существует со времён «Дон Кихота», «Робинзона Крузо», «Вильгельма Мейстера».