А познакомился он с ними совсем случайно, на тихоокеанском пляже.
Был жаркий день, и Билл занимался своим любимым сёрфингом — скользил на пенопластовой доске по огромным волнам, а на берегу стояла маленькая худенькая девочка с тоненькими прозрачными руками, серыми прозрачными глазами, с бровками «домиком» и, прижав ладони к щекам, с ужасом смотрела за его бегом по этим волнам. Когда очередная волна накатывала сзади на Билла, девочка закрывала ладонями глаза, а потом вновь смотрела, как мальчишка прыгает, скачет на своей доске в кипящем зеленом водовороте. А он нарочно выделывал немыслимые трюки, пугал ее, наслаждался своей смелостью и мастерством. Глупая, она же не знала, что это было так просто — держи равновесие, и все тут, а волна сама несет тебя.
Потом уже, когда он подплыл к берегу, то увидел, что это была совсем не девочка, а молодая женщина, но такая худенькая, такая прозрачная, что ему стало ее жалко.
— Вы что стоите? — смущенно спросил он.
— Любуюсь тобой, это, наверное, очень трудно, — сказала она на плохом английском языке.
И он подумал: «Откуда это она взялась такая на побережье, в жизни не видал здесь таких худеньких». А ей он сказал:
— Вовсе не трудно, держите равновесие, и все тут. Хотите, покажу?
— Хочу, только не сегодня, волны большие. Вот дня через два после спектакля мы опять приедем сюда, и ты мне все это покажешь.
— Пожалуйста, — согласился он. — Я ведь каждый день здесь, с утра до вечера.
— А хочешь, приходи на наш спектакль. Я дам тебе контрамарку.
Билл был удивлен: какой еще такой спектакль?
Но то, что он услыхал от этой худышки, еще более изумило его. Оказывается, она из тех русских, что вот уже неделю живут в Голливуде, в отеле «Никербокер». Большой балет, прославленные танцоры. Билл видел на улицах афиши с их именами. Он даже несколько раз подходил к отелю, чтобы посмотреть на них. Они выходили утром из здания, чинно рассаживались по автобусам и уезжали. И все. А он приходил домой и говорил:
— Мама, я их видел сегодня.
И его мать, усталая и раздраженная от нехваток женщина, уборщица здания большой страховой компании, равнодушно кивала головой. Ей уже надоели бесконечные разговоры сына о танцах. Блажь какая-то. Попробовали — не получилось, и пора кончать с этим. Сейчас ему одиннадцать, через год-два пора уже начинать зарабатывать деньги. А он все о своих танцах.
Сёрфинг был второй страстью маленького Билла Робертсона, но это только летом. Первой же его страстью и во все времена года, во все дни недели были танцы.
Танцевать он начал с четырех лет — все что угодно и под любую музыку. Еще малышом он любил танцевать воинственные танцы. Он решительно размахивал худенькими ручонками и приседал на тоненьких ножках, и взрослые удивлялись: как у него все это хорошо получается — в такт с музыкой, и движения-то какие четкие, выразительные. В пять лет он уже умел делать пируэты, хотя никто его этому не учил, а позднее, уже в начальной школе, он стал заправским танцором: его просили выступать на школьных праздниках, приглашали на вечеринки в дома по соседству. И Билл без устали танцевал все, что он слышал: танго и твист, самбу и чарльстон, музыку Чайковского и Шопена, обработанную Рэем Конниффом. Но особенно он любил «Лебединое озеро». Билл мог танцевать всю пластинку с начала до конца и никогда не уставал, и всякий раз он выдумывал все новые и новые движения, приводя в удивление окружающих.
— Тетушка Джейн, — говорили соседи матери Билла, — вы бы отвели мальчишку в танцевальный класс, вдруг у Билла действительно большой талант, тогда он сможет стать танцором, а они сегодня неплохо зарабатывают — и на телевидении, и в разных шоу, и в театре, будет Билл культурным, стоящим человеком.
Тетушка Джейн лишь качала головой: какие тут танцы, пусть лучше учится мыть автомашины — это надежнее, да и откуда взять денег на обучение. Сама миссис Робертсон получала гроши за уборку офиса, денег едва хватало на жизнь, а сын подрастал, его надо было кормить, одевать, обувать.
Мать и сын Робертсоны жили в старой части Голливуда, где испокон веков стояли трехэтажные деревянные домики, прижатые к скалам.
Здесь обитали рабочие бензозаправочных станций, прачечных, судомойки, мойщики автомашин, киоскеры, уборщицы — вся та обслуга, которая с утра до ночи трудилась, отмывая, обстирывая, подметая этот блестящий нарядный город богатых отелей, изящных развлечений, широких автотрасс, роскошных автомашин, дорогих особняков.