Вокруг громоздятся высокие горы и сурово шумят непроходимые джунгли. Дикие, хаотически разбросанные скалы, окружающие долину, в которой мы оказались прошлой ночью, кажутся гигантским оборонительным валом. При дневном свете я могу более детально рассмотреть пещеру, где мы нашли приют. Широкий скальный навес прикрывает вход в жилые гроты, находящиеся примерно на высоте второго этажа. Рядом со своей «спальней» я заметила расщелину и мрачный провал; подходить к этому месту категорически запрещено.
Я уверена, что у наших спелеологов и скалолазов тут было бы много интересной работы.
Гроты и пещеры — непременный элемент лаосской жизни в условиях «грязной войны» США.
— Мы здесь живем и работаем, — сказал утром Дуан. — Это самые лучшие укрытия для наших школ, предприятий и больниц.
…Мы идем по долине, где одуряюще пахнут нагретые солнцем растения и травы. На первый взгляд местность кажется пустынной и безлюдной. Однако порой слышатся человеческие голоса. Откуда же доносится говор? Внимательно осмотревшись вокруг, я замечаю на склонах ближайших гор какие-то ниши, расщелины, лазы…
— Да, — заметив мой вопросительный взгляд, говорит Кхам Фой, — здесь повсюду живут наши люди.
Увы, это правда. Именно в таких условиях живут люди, которых американские захватчики пытаются вернуть назад, в каменный век.
Внешне окружающий пейзаж выглядит вполне спокойно, мирно. Самолетов пока не видно и не слышно. Может быть, потому, что из-за гор наплывают тяжелые облака? Очень душно, невыносимо парит — вероятно, будет гроза. Тяжелый воздух невидимым грузом давит на землю.
Все здесь огромно — и горы, и деревья. В могучих стволах — широкие трещины. Из них сыплется труха, пахнет гнилью и плесенью. Есть такие дупла, в которых свободно может спрятаться взрослый человек.
Что-то блеснуло в густой траве. Я машинально наклоняюсь, но Дуан опережает меня.
— Не трогай! — сурово предупреждает он.
Сам разгребает заросли и осторожно вынимает оттуда кусок разъеденного коррозией металла. Рассматривает его и лишь затем передает мне. Это начинка шариковой бомбы.
Мы обходим огромную воронку, которую пока не затянуло жадной тропической зеленью: след бомбежки, совершенной американцами три дня назад. На тропинке искрятся кусочки станиоля, сброшенного с вражеских самолетов… Среди огромных корней, алчно оплетающих скальный горб, лежат металлические бочки, тщательно укрытые зелеными ветками. Здесь склад горючего.
Скала образует широкий навес. Под ним — выкопанное в грунте углубление. Все это прикрыто каменной стенкой и крышей из бамбуковой плетенки. Через нее проходят ствол и воздушный корень массивного дерева. Внутрь помещения ведет стремянка с бамбуковыми ступеньками. Там царит полумрак: крыша вплотную прилегает к насыпи из плотно утрамбованной земли.
— Бамбуковая плетенка защищает от шариковых бомб, — объяснили мне журналисты из газеты «Лао Хаксат».
Это было сказано в первые же минуты, когда прозвучали слова приветствий и мы обменялись дружескими рукопожатиями. Как сувенир от лаосских друзей и коллег по профессии мы получили невзорвавшиеся шариковые бомбы — пресловутые «ананасы». Металлический корпус, по форме напоминающий ананас, снабжен веером жестяных крылышек. Во время полета они увеличивают скорость «ананаса», который при взрыве выбрасывает сотни стальных шариков или кубиков, наносящих такие же страшные ранения, как и знаменитые пули «дум-дум».
Рассматриваем пахнущие свежей типографской краской номера газеты «Лао Хаксат». Выходит она каждую педелю. Тираж — три тысячи экземпляров. Это очень много, если принять во внимание условия работы в подполье. И… очень мало, если учесть запросы. Каждый номер газеты передается из рук в руки и зачитывается буквально до дыр.
— Работа у нас нелегкая, — рассказывают мне редакторы Ам Кханг и Боу Лиен. — В редакции нас девять человек. У каждого немалый опыт освободительной войны. Однако нам не хватает профессиональных знаний и умения делать газету. Учит нас сама жизнь, война…