— Конечно, их еще маловато, — говорили нам собеседники. — Но мы делаем все, что можно, для увеличения их числа в общей массе учащихся. Однако не так-то скоро и не всюду можно побороть старые навыки, предрассудки и различные трудности, вызванные этой войной, бомбежками, постоянной угрозой опасности, разбросанностью школ, а зачастую и большой отдаленностью их от укрытых в глубине джунглей деревень.
…Шум, предвещающий близость школы, постепенно нарастает. В роще виднеются два бамбуковых барака, крытых гофрированным железом. Вблизи выкопаны траншеи. Щель в скальной стене ведет в подземный грот. Входим в первый барак. Стоят сбитые из жердей и досок скамейки. Более тридцати учеников и учениц встают и приветствуют зарубежных гостей. Я вижу, что мальчиков значительно больше, чем девочек. Успеваю записать название длинных, до щиколоток, юбочек: кси не.
— Здесь занимается седьмой класс, — объясняет директор школы Кхам Ман.
В нашу честь ребята хором исполняют популярную песню Патриотического фронта «Приветствуем зенитную артиллерию, которая защищает наше небо». Школьники с любопытством рассматривают нас с Богданом: они впервые видят европейцев-друзей.
Беру в руки первую попавшуюся книжку. Это учебник арифметики. Он отпечатан в подземной типографии, которую мы посетили совсем недавно.
Школа, куда мы попали, существует с 1952 года. Поначалу она находилась в городе Самнеа, но усилившиеся бомбежки и вторжение войск США вынудили Патриотический фронт эвакуировать ее в джунгли. Учителей здесь десять человек, все молоды, некоторые давно связаны с этой школой и называют ее «своей» — когда-то они были ее учениками, теперь сами учат других.
Просматриваю учебники, работы учеников, тетради, записываю детали, касающиеся школьной программы. Школы тут, как и в ДРВ, действуют «в рассредоточении», то есть классы находятся на расстоянии друг от друга, чтобы не подвергать опасности детей, сконцентрированных в одном месте: это всегда привлекает внимание воздушных пиратов. В двух шалашах разместились шестой и седьмой классы. Среди учащихся больше всего детей из этнических групп лаолум и лаотхынг.
Я убедительно прошу учителей не прерывать занятий. Соглашаются. Сегодня в программе — уроки по математике, истории Лаоса и родному языку. Этот язык лишь теперь получил право гражданства в лаосских школах, хотя народ страны веками говорил на нем.
Разумеется, нам и здесь приходится рассказывать детям о «стране Полой» и показывать на карте из карманного атласа, где она находится. Мы с Богданом передаем школе скромные подарки — значки с гербами Варшавы и Кракова, открытки с видами нашей столицы… Самолеты опять прошли над памп — раз, другой, третий… Теперь они совсем близко. Несмотря на явную угрозу налета, урок продолжается. Девочка, рядом с которой я сижу, что-то шепчет Си Мону.
— Она спрашивает, останетесь ли вы в школе, чтобы вместе с учениками отпраздновать Пи май, наш традиционный Новый год? — говорит Си Мон.
Интересно: какое решение примут Кхам Фой и Дуан? Ожидая их ответа, я спрашиваю девочку:
— Кем бы ты хотела стать, когда вырастешь?
Девочка, которая кажется значительно моложе своих пятнадцати лет, смотрит на меня темными серьезными глазами. Потом вдруг краснеет до ушей и тихо говорит:
— Учительницей…
О, я хорошо понимаю ее решительный ответ! Народы Лаоса, ведущие длительную борьбу за свободу и независимость, строящие новую жизнь упорным трудом, высоко ценят профессию учителя.
…Несколько километров идем пешком. Добираемся до центра подготовки педагогических кадров, который тоже эвакуирован в глубь джунглей. Его открыли в 1962 году в городе Самнеа, а четыре года спустя перевели сюда.