— Очень хорошо, очень! — восхищенно воскликнул Ермотик, хотя Боря спросил меня по-калмыцки.
Мальчик испуганно подпрыгнул и тут же исчез за печкой.
— Не прячься, выходи сюда, — сказал Ермотик. Подойдя к мальчику, он снял с его головы дырявую черную шляпу и нежно погладил по волосам.
Проскользнув у него под мышкой, Боря схватил шляпу и убежал.
12
Первое выступление Бори принесло ему крупный успех. Солдаты нарасхват тащили его к вагонам, извлекали из своих вещмешков кусочки сахара, сухари и все это давали мальчику.
— Боря, Боря, Боря… — раздавались со всех сторон голоса.
Каждый солдат норовил посадить мальчика на плечо, прижать к груди, поцеловать его.
Немолодой усатый офицер дал ему банку тушенки.
Все карманы мальчика были уже набиты снедью. Один солдат, увидев, что мальчику некуда спрятать тушенку, притащил свою солдатскую рубашку, смастерил из нее сумку и переложил в нее все содержимое Бориных карманов.
Когда ушел поезд, Боря, еле взвалив на плечо свою сумку, возбужденный и радостный пришел ко мне в красный уголок.
— Теперь мама не умрет!
Покопавшись в сумке, он достал несколько сухарей и положил их на стол передо мною.
— Вот тебе.
— Спасибо, друг, только они мне не нужны. — Я отодвинул его дары.
— Прекрасно возьмешь, — убежденно, без тени сомнения сказал Боря и предложил: — А ну-ка, закрой глаза.
Я зажмурился.
— Боря, Боря, Боря… — раздавались со всех сторон голоса.
— Открой рот.
Я раскрыл рот.
Мальчик сунул мне в рот что-то сладкое.
— Еще хочешь? — спросил Боря, показывая на сумку.
— Нет, — решительно заявил я и хотел смахнуть в его сумку все сухари со стола.
Мальчик животом прикрыл сумку и упрямо повторил:
— Как миленький возьмешь.
— Ты не нарушай калмыцкий обычай, — объяснил я Боре. — Мужчина весь первый заработок должен принести в свой дом.
— Правда?
— Да, правда.
Мальчик перестал настаивать.
— Пойду домой. Мама ждет.
13
На другой день Боря явился уже с настоящей сумкой, перекинутой через плечо.
В руках — та же березовая палка.
— Брось ты ее.
— Не могу.
— Значит, ты жадюга, — поддел я мальчика.
— Э-э, ты, Бадма, не понимаешь. Когда первый раз пошел пасти коров, я у деда Далчи попросил складной нож и вырезал эту палку. Не брошу.
Его слова тронули меня какой-то своей непосредственной, наивной мудростью. И в то же время встревожили. Бабушка моя говорила: мудрый человек долго не живет. А я хочу, чтобы это было неправдой.
В этот день не было эшелонов с военными. Мальчик до самого вечера крутился возле меня.
Я окончил оформление стенной газеты «Крокодил». Потом мы с Борей долго сидели, забравшись на стол, болтали ногами.
Мечтали. Вслух.
— Когда подрастешь, кем думаешь быть? — спросил я своего маленького друга.
— Как ты, художником, — не задумываясь, ответил мальчик.
— Боря, откровенно говоря, я еще совсем не художник. Только пробую. Никакой школы не кончал.
— А разве то, что ты нарисовал, не картины? — Он показал на оформление стенной газеты.
— Это так себе.
Боря, словно провинившись, съежился и сказал разочарованно:
— А я-то думал, что ты художник…
— Для этого надо много учиться, — оправдывался я перед Борей.
— Это я знаю. Когда выздоровеет моя мама, я тоже пойду в школу. Только у меня нет ни бумаги, ни книг.
— Э-э, Боря, лишь бы голова была, а бумага и книги найдутся! Ты духом не падай! — нарочито весело воскликнул я, чтобы подбодрить своего юного друга.
— Ты, Бадма, будешь учить меня новым песням? — неожиданно спросил Боря.
— Ну хорошо, тогда слушай:
— Ты меня лучше учи песням, которыми можно хлеб зарабатывать.
От этих слов мне стало горько.
14
Военные эшелоны с солдатами весь апрель шли с запада на восток.
Боря теперь стал признанным артистом. Люди нашей станции, как только увидят издали мальчика, останавливаются, стараются сказать ему ласковые слова.