И только один эпизод занозой застрял в голове, мешал сосредоточиться на другом: "Почему его называют отцом Лжи? — спросила северная дева воительница, и смоляные кудри растрепал холодный ветер.
— Не знаю, дитя мое, — ответил волшебник, — ибо Темный всегда говорит правду. Но правда его хуже лжи и страшнее небытия, смерти подобно внимать его лживым речам и даже хуже, ведь гибель лишь гибель, Враг же хочет отнять душу".
Пропаганда политических противников?
Но если тебя, или того, за кого тебя принимают, так дружно все ненавидят, включая ближайших слуг и соратников, не повод ли призадуматься?
Возможно, что-то не так не с миром, а с ним самим? Тьма на задворках сознания смеялась от души.
Ситуация со смертями в столице становилась поистине катастрофичной и требующей немедленного решения. При этом оставалось непонятным, кто подсказал местным магам проведенный ритуал — большинство советников склонялось к тому, что без поддержки извне осуществить столь кропотливое стационарное заклинание нитрианцам не по силам. Судя по всему, след тянулся к ссейши — видимо, змеемордые хотели заграбастать соляные рудники и приличный кусок территории. Оставалось надеяться, ссейши не захотят отстаивать свои притязания с оружием в руках.
С другой стороны, часть найденных улик указывала на остроухих. Киру хотелось тщательно допросить принявших клятву эльфов, останавливало лишь понимание, что в любом случае ему ничего не скажут. Конечно, всегда оставались пытки, но к этому Кир был пока морально не готов. Как бы то ни было, эльфов следовало бы убрать из города.
Конечно, можно было конфисковать найденные запасы оружия, но тогда оборвалась бы последняя ниточка, ведущая к колдунам. Выслеживание поставщиков и контрабандистов требовало терпения и времени, поэтому Кир решил заняться ловлей на живца и оставил возле схронов несколько призрачных разведчиков — если кто-то решит воспользоваться тайниками, то это тут же станет известно. А оружие неизвестным скоро понадобится, особенно если не афишировать, где именно пойман колдун, и раструбить на всех углах то, что пленник заговорил.
Чернокнижники не станут ждать, пока их переловят поодиночке, им придется выступить открыто. Тем более город покинуть было невозможно — Кир все-таки нашел, куда можно пристроить эльфов, и теперь вокруг Олиры стоял кордон не только из большей части Кирова воинства, но и бессмертных, на которых надежды было все же больше, чем на полу-разбойников имперцев и иллюзий.
А потом потихоньку началась трижды проклятая чума, и стало не до таинственных чернокнижников. Первые признаки болезни стали заметно довольно поздно, по крайней мере, Киру было доложено уже когда болезнь охватила парочку кварталов.
Быстрее всего узнали городские целители, к которым пришли первые пациенты. Но привычные методы исцеления отчего-то не действовали, и именитые маги, перебрав все известные заклинания, забеспокоились. Увы, их промедление обошлось довольно дорого.
Кир узнал о происходящем сразу из нескольких источников. Первым успел умница Илларий, заметивший странное поведение горожан — сначала он продолжал списывать беспокойство на боязнь демонов, но обманывался имперец не долго.
Почти сразу же после главы "разведки" пожаловал миэль Абрахам, с новыми жалобами и предложениями — бедняга все еще надеялся, что если предложить Киру что-то взамен, то он избавит людей от страданий. Смешно и грустно.
— Если вы остановите этот кошмар, то я готов поддержать остальные ваши начинания, — старик никак не мог понять, что собеседник не просто не хочет помочь, а не может.
Завуалированное предложение перейти на Темную сторону отчего-то не порадовало. Спасибо, такого счастья Киру не надо.
Увы, заверения, что не стоит что-либо предлагать, Кир и так обещал помочь, священнику убедительными не показались. Выпроводить настойчивого нитрианца удалось с большим трудом лишь минут через двадцать, после чего Кир в кои-то веке решил напиться до зеленых чертей, до того ему все остопаскудело.
Но минутная слабость так и осталась намерением, потому что вскоре ворвался Вилларий, каким-то чудом миновав охрану. Оронский целитель выглядел взволнованным, глаза блестели как у одержимого, а руки тряслись — он был в отчаянье. Впрочем, наверное, со стороны сам Кир смотрелся не многим лучше.
Вилларий, надо отдать ему должное, довольно быстро взял себя в руки и смог вполне внятно поведать об эпидемии.