– Почему ты не носишь женское? – откладывая в сторону очередную кипу бесполезных бумаг, вздохнул Кирилл. Шарашкина контора какая-то: документов куча, а пользы – никакой. Перед глазами проплывали недоуменно-обиженные выражения лиц "приспешников", возникшие, когда парень попросил предоставить отчеты разведки за прошедшее время.
– Ты эти платья видел? Во-первых, – возвысила голос сестрица, – они страшные, во-вторых, устаревшие, в-третьих, тяжелые – жуть, а под низ предполагается одевать с десяток юбок и панталоны с кружавчиками. Я лучше пойду, убьюсь об стену, чем одену такое.
Возмущение в Лескином голосе Кира изрядно позабавило.
– Зачем ты вообще надела такую рухлядь?
– Не могу же я ходить в одном и том же, – скривилась сестра, – нужен хоть один запасной комплект. Значит, надо приспосабливаться. Хоть мыло с канализацией есть – и на том спасибо.
Кирилл пожал плечами, а вот Лемарх укоризненно покачал головой.
– А тебе, дорогой братец, все по барабану, – возвысила голос девушка, – ничего не замечаешь. Нет, ты мне скажи, какого лешего мы согласились отправиться в эту кошмарную дыру?!
От необоснованных обвинений у Кира даже рот открылся. Вот, что-что, а брать Олесю с собой он не намеревался ни при каком раскладе.
– Тем более, – куда миролюбивее продолжила сестра, – я хочу нормально выглядеть на встрече.
– Кто сказал, что я тебя возьму? Делать нечего, – отрезал Кир. Беседовать с номинальным лидером людей Темной Империи в присутствии сестрицы парень не собирался. Вряд ли знакомство с нецивилизованным головорезом нормально для приличной девушки, тем более, Леська способна запросто ляпнуть что-нибудь не то.
– Ты меня здесь не оставишь. Я пойду с тобой, – тоном, не обещающим ничего хорошего, произнесла сестра. У Кира возникло впечатление, что Леська просто боится оставаться одна. Понять сестру можно, но брать туда, где вероятно опасно – увольте.
– Леди, – рассудительно заметил Лемарх, – этим дикарям все равно, во что вы будете одеты. Женщин они обычно используют для одного, и я тоже не считаю, что ваше присутствие окажется уместным.
Леська прошипела что-то о мужских шовинистических свиньях, но спорить не стала.
– Расскажи мне об Одеге, – спохватился Кирилл. Все же следовало узнать о человеке немного больше, прежде чем встретится лицом к лицу. Особенно, если на такого человека у тебя большие планы, ведь строить оные планы на воде – безрассудство.
– Глуп, – с первого же слова гоблинский примарх поставил под сомнение всю пользу переговоров, – смел, яростен, жесток. Склонен к бессмысленному кровопролитию.
Склонный к бессмысленному кровопролитию Одеге оказался суровым мужиком лет тридцати, весь в шрамах, со спутанной, свалявшейся седой бородой и злобной усмешкой. Шею он держал как-то неправильно, неестественно напряженно, на взгляд Кира с позвоночником у бедняги были проблемы. Переболел оспой и точно не ломал конечности.
А вот характер у Одеге подкачал. Не смотря на все старания держаться вежливо, в интонациях проскальзывали командные нотки, в маленьких глазках мелькало подозрение.
Кир восседал на внушительном, ради торжественного случая даже протертом от пыли троне. Трон возвышался над остальным залом зловещей тенью, скалились монстры-подлокотники, ехидно ухмылялись подставки-черепа, расположившиеся в основании столь внушительно седалища. Олеська была в восторге, впервые увидев этого кресельного франкенштейна, и сидела на нем полчаса, пока не надоело. А вот парню сразу же захотелось заменить кресломонстра чем-нибудь другим, но ввиду нехватки времени и средств от расточительства пришлось отказаться. Удобство и вкус – ничто, имидж – все!
Заморачиваться на счет внешнего вида парень не стал, здраво рассудив, что перепутать его с кем-либо будет трудно – трон как явный символ власти вполне подходил. От чересчур настойчиво предлагаемых черных доспехов Кир отговорился, всучить черный плащ брату Олесе также не удалось.
Высокий потолок странно давил на виски, преобладание черного цвета создавало мрачную, депрессивную атмосферу. Под сводами помещения притаилась вековая паутина, таинственно светящаяся в полутемном зале.
Вокруг трона расположились ближайшие сподвижники, в количестве аж шестерых присутствующих. Если бы Кир умел создавать фантомы, то для пущей внушительности не преминул бы. Но, как выяснилось, создавать материальные иллюзии никто из слуг не умел (или говорил, что не умеет), и тронный зал смотрелся нелепым и полупустым.
В сиротливом отдалении внушительной горой мускулов стоял предводитель разрозненного человеческого стада. Главный пастух смотрел исподлобья и ждал то ли дальнейших указании, то ли чего-то еще. Киру показалось что Одеге совсем не рад его присутствию. И отношение варвара не удивляло – мало кто обрадуется ограничению почти бесконечной власти, и, тем более, свалившемуся с неба начальству.
Кир даже подумывал плюнуть на официоз, спуститься с возвышения и гостеприимно предложить попить чаю и все подробненько прояснить. Свои люди, чего стесняться – все в одной лодке сидим.
Потом, правда, передумал.
Одеге распространялся о трудностях проживания разбойничьих образованиий в среднеимперской полосе. Кир слушал со все возрастающим интересом – речь, несмотря на наличие низкой лексики и своеобразных выражений, поражала экспрессией и смыслом. После того, как Одеге выразил свое одобрение прошлой стратегией темновластелинческой деятельности по захвату мира, Кирилл решился прервать союзника. Слова "и добычи у них море, вместе мы дойдем до Светлого Леса" требовали дальнейшего объяснения. Во-первых, кто эти самые "мы", во-вторых, как именно предполагается "утопить мир в крови и чужих кишках", и, главное, зачем?!
– А как же политика? – осторожно осведомился парень, – и ничего, что их, вроде бы, несколько больше, чем нас?
– Все светлые трусы! – безапелляционно рявкнул Одеге, – с вашей поддержкой мы выпустим их кишки, сожжем города, отымеем всех баб и…
Кир досадливо скривился – речь гостя пошла по второму кругу. Ладно, необоснованные претензии и лишнюю эмоциональность можно пережить, но неуправляемый и недалекий союзник, которого невозможно контролировать, ему не нужен.
Остальные присутствующие хранили гробовое молчание, лишь со стороны Лемарха периодически доносилось старческое покашливание. Кир предполагал, что гоблин тихонько смеется.
Громкий голос Одеге разносился по всему залу, донося глупость хозяина даже до копошащихся в углу пауков.
И все же простодушие собеседника показалось Кириллу немного нарочитым. Может, талантливо кривляется, в конце концов, с дурака какой спрос?
– То есть, так-таки возьмем и прямо сейчас отправимся на завоевание мира, – чертя пальцами причудливые фигуры на ручке трона, уточнил он.
Издевки собеседник не понял, с энтузиазмом согласившись отправиться на войну без промедления. Ничего, кроме нетерпеливого предвкушения, он не выражал.
Нет, не притворяется, вынужден был признать Кир.
– Да, Повелитель, и зальем земли этих слюнтяев кровью, – взревел воин, потрясая мечом. Про себя Кир отметил, что надо бы поднять вопрос внутренней стражи. А то ходят тут всякие, оружием размахивают, прям, как у себя дома.
– Заливать кровью пока повременим, – Кир, пристально рассматривавший ногти, поднял взгляд на потолок, раздраженно постучал пальцами по подлокотнику трона, обвел глазами присутствующих и вздохнул, – скажите, Одеге, а какова численность вашего ммм… войска?
Интересоваться численностью населения вообще Кирилл даже не стал: все равно статистику тут не ведут. Хотя, будь его воля, перепись населения он бы провел.