Кир рассеяно поднес к губам бокал – вино он не любил, но и пить местную воду во избежание дизентерии и прочих захватывающих вещей не рисковал. Рядом поощрительно восседал на позолоченном блюде зажаренный целиком гусь. Может, он хоть поест нормально – в последнее время традиционные бутерброды начали вызывать изжогу. В глазах гостеприимного бургомистра мелькнуло и тут же пропало торжество, а после нитрианец вновь чопорно выпрямился и застыл, будто проглотил копье или, по меньшей мере, вертел. Кир уже собирался хлебнуть местной кислятины, как почувствовал прикосновение чужой руки на своем плече. Призрачный воин, чуть склонившись, аккуратно вынул бокал из сжавшихся пальцев. Градоправитель резко дернулся, и тут выяснилось, что разговаривать наваждения все же умеют.
– Яд, – голос иллюзорного бойца, чуть шелестящий и тихий, больше походил на легкое дуновение ветра. На мгновение все в зале застыли, а потом раздался людской гомон и звон мечей. Еще через минуту возле горла неудачливого отравителя замерло лезвие ятагана, а растерянных гостей окружили кировы подчиненные. Быстрее всех оказались орки, но и бойцы Иллария отстали от них ненадолго. Все-таки, у имперца талант – членов своего отряда он прекрасно вымуштровал. Особенно, по сравнению с командирами остальных отрядов Темной империи.
Раздались оправдания, смешанные с проклятьями и ругательствами, кое-кто из приглашенных попытался покинуть зал, но неудачно. Гробовое спокойствие сохранял только Кир, даже не попытавшийся во время сего безобразия встать со стула.
– Я лично проверял еду, Темный учитель, – так нахмурившись, будто отравитель нанес ему личное оскорбление, напомнил Терлик, – никаких следов отравы не было. И вино я также просканировал, – поймав направленный на бутылки взгляд имперца, добавил орк.
– Ну, да, – согласился Кир, отпихивая сложившую парочку голов на подлокотник гидру, – яд подложили уже потом. Собственно, наш гостеприимный хозяин и подсыпал.
В своих выводах Темный Властелин не сомневался – уж слишком тянуло от графа разочарованием, безнадежностью и ненавистью, сменившей странную решимость и злорадное ожидание. Подобный эмоциональный коктейль действовал вроде лакмусовой бумажки, кричащей: "Это я! Это я!".
– Надо допросить бургомистра, мой повелитель, – напомнил Илларий, чересчур серьезно относившийся к своим обязанностям.
– Зачем? – пожав плечами, парень стянул со стола пирожок и откусил сразу половину, – и так все ясно, так что даже неинтересно, – прожевав, пояснил он.
– Что именно ясно, мой повелитель? – хотя имперец сохранял невозмутимое выражение лица, Кир ощущал чужую злость и какое-то усталое, безнадежное раздражение. Почти такое же, только щедро приправленное неприятным удивлением, испытывал и Терлик. Кириллу казалось, что оркийского шамана он порядком раздражает. Впрочем, самого Темного Властелина бесило слишком многое, чтобы еще и обращать внимание на настроения сподвижников.
– Ну, наш дорогой граф решил спасти родину и любимый город, правда, выбрав немного дурацкий способ, но понять его вполне можно…
– Ты…, – яростно прошипел граф. По покрасневшей шее потекла струйка крови.
– О, нет, нет, только не начинайте, – Кир поспешно закрыл уши руками, – я и так прекрасно знаю все, что вы мне хотите поведать, так что давайте сократим друг другу время.
Ночью начался ливень, превращая городские подворотни и переулки в грязевое болото. Кое-где лужи доходили почти до щиколотки, а как-то Кир провалился почти по колено. Если центральные улицы, из эстетических и практических соображений вымощенные камнем, оставались более-менее проходимыми, то об остальной части Ороны такого сказать было нельзя. Благоразумней всего выглядело бы решение вернуться в резиденцию бургомистра, но вместо этого Кирилл упрямо мокнул под холодным, проливным дождем.
Честно говоря, ночная прогулка в одиночестве по захваченному городу была не такой уж хорошей идеей, но и оставаться в окружении жаждущих его убийства людей Кирилл попросту не мог. Нельзя сказать, что попытка отравления его так уж шокировала – нечто подобное он и предполагал уже изначально, но опасение сорваться все же перевесило. Кир не мог решить, что же послужило основанием: боязнь того, что его сознание опять затопит тьма или нежелание никого видеть. Но, в любом случае, ему просто необходимо было пройтись и поразмыслить.
Выбраться через окно отведенных ему на третьем этаже богатых покоев оказалось до нелепости просто – прямо под окном рос огромный дуб, а дворцовые стены нагло оплетал роскошный плющ. Пару раз Кир чуть не сорвался, хотя вначале перепрыгнуть на ближайшую ветку удалось легко, зато последний сук, на который пришлось поставить ногу, коварно подломился, и он упал на землю, ободрав себе все руки и колени. Совсем рядом, ругаясь и громыхая оружием, прошли назначенные Илларием на дежурство бойцы – замковой страже имперец ни на грош не доверял. Подождав пока патруль отойдет на достаточное расстояние, он поплотнее закутался в куртку и решительно отправился к переулку. Орона, по счастью, была весьма благополучным городом, где власть и жители бесконфликтно сосуществовали – по крайней мере, дворцовый комплекс не окружали стены, а площадь перед дворцом охраняло не так уж много вояк.
Роскошные особняки знати довольно быстро перешли в куда более скромные здания, по мостовой упрямо и звонко били капли, холодный ветер пробирал до костей и мокрая одежда совсем не спасала. Паршивая погода прекрасно сочеталась с куда более отвратным настроением. Нет, графа Кир понимал и совсем не осуждал, просто все происходящее до тошноты остопаскудело. Еще он прекрасно осознавал, что если сейчас не выдержит и сорвется, то удержаться от убийства, скорее всего, не сможет. Перед глазами то и дело всплывали картины пыток, чужих крови и боли, доставляющие некое странное, извращенное удовольствие. Ярость появлялась вспышками, а держать себя в руках удавалось с невероятным трудом – Темный Властелин начал бояться, что сходит с ума. Хотелось проснуться в своем мире, своем родном городе, в своей привычной квартире, в своей жизни, в конце концов. В сапогах противно хлюпала вода, где-то рядом раздавался пронзительный детский плач.
Резко дернувшись, Кирилл стремительно побежал на звук. Поспешность оказалась фатальной – поскользнувшись в липкой грязи, он умудрился потянуть ногу. С трудом выпрямившись, опираясь на стеныи, заодно, ощущая себя умственно отсталым, уже куда медленнее двинулся вперед. Чужое рыдание становилось все громче и все страннее.
Наконец, добравшись до источника звука, Кир громко выругался. Посреди огромной лужи, на большом камне восседал толстый, рыжий и несчастный кот.
Вымокший до нитки, хотя казалось куда еще, расцарапанный не понявшим добрых намерений своего спасителя котом, Кир стоял ночью в неизвестном тупике чужого города и подозревал, что предсказуемо заблудился. А закутывая усатого в собственную куртку, Темный Властелин точно понял, что он безнадежен.
– Знаешь, я назову тебя Бегемотом, – решительно обратился к коту горе-спасатель, – думаю, тебе подходит.