Но Тхлин не собирался медлить и ждать пока оппозиция наберет силы: ударить следовало стремительно и именно сейчас. И лучше, по мнению кагана, чтобы самые непримиримые (со старым учителем во главе) не прожили достаточно долго, чтобы успеть еще что-нибудь поведать народу.
Учителя необходимо было предупредить во что бы то ни стало! Но как именно, Гтын терялся в загадках.
Конечно, он знал, что если мертвый испьет крови живого, то сможет продержаться достаточное время в Срединном мире. Подобное осуждалось во всех мирах, а сотворивший нарушитель непотребство становился парией, изгоем и среди горячих и в обществе духов. Но другого выхода Гтын не видел. С другой стороны, его одолевали мучительные сомнения: единожды испив крови, мстительный дух не останавливался и продолжал охотиться, пока его не ловили и уничтожали шаманы. Ученику орка не хотелось поедать сородичей даже ради важной цели.
Можно было и вселиться в мертвое, незанятое тело, но то и вовсе непотребно и отвратительно.
Метания решила еще одна нечаянно подсмотренная сцена: Тлиха крутилась перед подружками в браслетах невесты. Гтын еле сдержал неуместную ярость: пусть он умер, Тлиха не обещала хранить ему верность, она вообще ничего не обещала, но все же, кто?! Кто посмел?
Хотелось разворотить все стойбище, швыряться предметами и мелко пакостничать, как какой-то презренный ясырк.
Стайка подружек щебетала о том, как девушке повезло, и какой завидный жених ей достался, а невидимый Гтын скрипел зубами. Тлиха выглядела абсолютно счастливой.
Как и навестивший орку жених, державший в руках самодельный гребень. Очень знакомый жених.
Волной хлестнула заплетенная в тысячи косичек вороная грива, Тлиха обвила тонкие руки в ненавистных браслетах вокруг шеи возлюбленного, и Гтын почувствовал, как стремительно забилось его уже остановившееся навеки сердце.
Грых целовал самую прекрасную девушку, будто в последний раз, обнимал так, словно не хотел никогда отпускать. На его месте должен был оказаться Гтын.
Подкараулить соперника не составило никакого труда и Гтын, ощущая себя настоящим угуртом, склонился к чужой шее. Каким бы хорошим воином Грых ни был, даром он не обладал, но все равно, каким-то шестым чувством ощутил угрозу, и выхватил кинжал из-за голенища сапога – до ятагана ему было не дотянуться, да и кто будет ожидать нападения дома?
– Ты? – пораженно воскликнул он, увидев полностью воплотившегося ученика Крига, – что ты здесь делаешь, изгнанник? Тебе запрещено появляться в клане под страхом смерти!
– И что, – брезгливо разомкнул бесплотные губы угурт, теряя последние силы на материализацию, – убьешь меня?
– Защищайся, – сверкнули яростью глаза жениха его любимой девушки.
– Поздно, – торжествующе усмехнулся Гтын, не обращая внимания на смертельную рану на груди, – я уже мертв.
Грых попытался отшатнуться, но опоздал на долю секунды: на шее сомкнулись острые зубы мертвеца.
Ощутив, как в горло хлынула теплая кровь, Гтын на мгновение вновь стал почти живым. Странная эйфория овладела им, и остановиться оказалось никак невозможно.
Жертва еще трепыхалась, но с каждой минутой Гтын становился все сильнее, пока не выпил последние капли. После этого он с отвращением отшатнулся от закатившего глаза тела.
Как бы то ни было, убивать он не собирался. Только припугнуть, заставив отказаться от Тлихи, и, заодно, позаимствовать часть необходимых сил. К сожалению, получилось так, как получилось.
Но скорбеть мертвый ученик шамана будет потом, пока надо выполнить то, ради чего все и затевалось. Сейчас парень ощущал достаточно силы, чтобы отыскать в степи учителя, благо его магический след он представляет и с закрытыми глазами. А со всем остальным разберется позже.
Нормально пообщаться со старым Кригом не вышло: учитель, хоть и неприятно поразился, но поверить холодному гостю помешали профессиональные привычки.
– Мне жаль, что ты умер, мальчик мой. А теперь уходи, – сразу же сотворил отвращающий символ шаман.
– Постойте, я должен сказа… – договорить Гтыну не удалось. Вышвырнутый обратно в мир духов парень заметался раненым волком, попавшим в капкан.
Глава 15
Гтын
Время в мире духов течет весьма причудливо – то минуты становятся вечностью, то вечность – минутами. Раньше ученика шамана причуды Холодного мира утомляли, после он попытался смириться. Но вынырнув в Теплый мир почти в тоже время, как он покинул его, подумалось, что за такие временные вихри стоит выразить благодарность. Знать бы еще кому.
Тело мертвого соперника почти остыло, но, к счастью, Грыха еще не хватились. А где-то там ждет жениха счастливая и наряженная Тлиха. В то время как его самого уже никто не ждет. Странное чувство досады, зависти и некоей обиды к живым полностью захватило его. Все-таки, несправедливо, что он умер так рано, не успев ничего совершить. Неправильно то, что его возлюбленная принадлежит другому. Невыносима невозможность предупредить учителя – недоверчивый к духам-доброхотам шаман и слушать не станет.
Ученик Крига еще раз задержал взгляд на мертвом сопернике и решительно кивнул собственным мыслям. За идею, пришедшую ему в голову, предки признают его навеки отверженным, он станет отступником и среди живых, и среди духов.
Что ж, пожалуй, так ему будет даже легче.
Убеждая самого себя, что это единственная причина того, что он собирается свершить, Гтын вселился в мертвое тело. Раньше, еще будучи учеником, ему доводилось смотреть глазами птиц и зверей, но
это
не шло ни в какое сравнение. Парень ощущал себя так, будто натянул чужое, не слишком удобное одеяние, тело слушалось с трудом, словно перепившего браги на весеннем празднике.
И, все-таки, он снова принадлежал Подлунному миру. Правда, весьма относительно, ибо тиньин, усопшие, ходили по грани двух миров, считаясь везде чужими.
Духи, вселявшиеся в мертвые тела, издавна слыли опасными противниками среди шаманов. Тиньин не дышали, не ели, не спали, большинство из них отличалось изрядной злокозненностью – бывало, они вырезали целые селения.
Что ж, в любом случае, Гтын не желает зла своим сородичам. Задумчиво проведя по покрытой запекшейся кровью ране, ученик шамана с удовлетворением обнаружил, что она исчезла. Да, тиньин действительно почти невозможно отличить от живых, по крайней мере, непосвященным.
Пройдясь по стойбищу, орк нерешительно остановился возле жилища Тлихи: желание увидеть девушку вновь перевешивало все доводы рассудка.
Но пока он мялся у входа, судьба опять его опередила.
– Грых, – встревожено спросила выглянувшая на шум орка, – что ты тут делаешь? Что-то случилось?
– Ничего. Просто мне захотелось еще раз тебя увидеть, – честно признался он.
– Правда? – счастливо улыбнулась девушка, одергивая подол расшитого цветными нитками ночного одеяния. Ему, Гтыну, она никогда так не улыбалась – с проснувшейся горечью заметил дух.
– Да, я соскучился.
– Знаешь, давай, заходи, – заговорщицки подмигнув, дочь вождя за рукав втянула жениха внутрь.
– Подожди, а как же каган? – неуверенно напомнил Гтын, оглядываясь вокруг. Глаза с трудом привыкали к полной темноте, язык еле ворочался, а от волнения оказалось невозможно дышать.
– У отца очередное полуночное бдение: вроде как опять какие-то неприятности со сторонниками мирного взаимодействия со светлыми. Глупцы не верят в Темного Учителя и не понимают, что свое надо выдирать из чужой глотки, рвать когтями и клыками, – с непонятным ожесточением закончила орка, на ощупь зажигая перекупленный у редких купцов светильник.