В комнате, помимо суетившегося толстенького лекаря, болтался придворный маг. Абрахам с ужасом осознал, что трижды и четырежды проклятый договор с Темным не был бредом, вызванным болезнью.
– А что в городе? – сухо переспросил Акви, переставший бегать от стены к стене и усевшийся на подлокотник кресла.
– Нападения…, – говорить по-прежнему было трудно: слова сухим комом застревали в горле, – остановлены?
– Нет, – поставил под сомнение принятое миэлем решение волшебник, – но у меня есть и хорошие новости.
Абрахам впервые почувствовал на себе весь вес прожитых лет, тяжестью, неподъемным грузом упавший на плечи. Напрасно… Прости, Данан, все напрасно.
– Ваше высокопреосвященство? – забеспокоился не принимавший участия в разговоре целитель и засуетился вокруг беспокойного пациента.
– Все в порядке? – соизволил осведомиться то ли у лекаря, то у пациента выходец из Свободных баронств.
– Шутить изволите? – раздражаясь и злясь скорее на себя, прикрикнул священник. И тут же закашлялся.
– Вовсе нет, – независимо пожал плечами колдун и обиженно замолк.
– Ладно, чадо, прости мне мою поспешность и гневливость, – дождавшись, пока тело перестанет сотрясать тяжелый кашель, продолжил пастырь Нитриана, – рад буду выслушать любые известия.
Хотя, на что он надеялся, доверяясь слову Вечного Лжеца?! А теперь уже поспешное, принятое от безнадежности решение не изменить, не исправить.
– Ночные твари продолжают бесноваться на улицах столицы, – сразу ударил по самому больному волшебник, – в городе наводят свои порядки темные, большинство членов Совета попрятались по своим норам, половина приграничных баронов – предатели, а Темный сумел вызвать орду жутких тварей из глубин Бездны. Но, несмотря на все это, по крайней мере, ваше сердце – полностью здорово, – завершил свою речь волшебник.
– О чем ты, дитя Данана? – особых улучшений в самочувствии жрец не заметил.
– О том, что умереть от сердечной недостаточности в ближайшие лет десять вам не светит. А вот на счет других причин поручиться не могу.
С постели Абрахам буквально заставил встать себя на следующий день: пусть целители против, но не оставлять же Олиру в полном распоряжении Темного.
Обосновался Господин Лжи, доложили миэлю, в бывшем кабинете церемониймейстера. Мэтр Лонгри, несмотря на все его недостатки, имел одно преимущество – вкус у него был отменный, этого не отнимешь. Видимо, Темному убранство вотчины мэтра тоже пришлось по вкусу, а, может, в своем выборе Вечный Насмешник руководствовался некими другими причинами, непонятными простым смертным.
Медленно, шаркая ногами и опираясь на руку помощника, миэль продвигался по привычным дворцовым переходам – пока что новый хозяин замка обстановку менять не спешил – и размышлял. Драпировка осталась прежней, зато расставить своих бойцов повсюду Враг не постеснялся: закованные в черные латы из непонятного тусклого металла стражи попадались на каждом шагу. Осталось только понять, какие еще перемены ожидают их в дальнейшем.
Что ж, если его не заключили под стражу и ограничивать его передвижения, по меньшей мере, в границах дворца не стали, значит, и от разговора Темный не откажется. В конце концов, миэль готов придти в любое назначенное время.
В приемной Темного Властелина на повышенных тонах спорила пестрая компания из людей, гоблинов и вовсе непонятных созданий, но первосвященника заметили сразу же. За спиной возникли темные тени, помесь несуществующей мантикоры и миниатюрного морского змея приготовилась к прыжку. Послушник, совсем молоденький мальчик из хорошей и верной королевской партии семьи, испуганно ахнул.
Тут же под ноги бросился рыжий комок шерсти, оглашая приемную оглушительным мявом. Темные исполины даже не пошевелились, зато гоблин, страдальчески вздохнув и пробормотав что-то неодобрительное себе под нос, решительно попытался выманить взгромоздившееся на шкаф чудовище. Котов первосвященник обычно любил, но эту наглую рыжую тварь отнести к обычным представителям его рода не получилось – по степени агрессивности и владением боевыми навыками своих сородичей сей экземпляр превосходил на голову.
– Что вам угодно? – на корявом и с трудом поддающемся дешифровке всеобщем поинтересовался невысокий востроглазый гоблин, щеголяя расцарапанной физиономией – кот не сдался без боя.
– Мне бы хотелось поговорить с, – миэль задумался, подбирая верное определение. Не называть же Темного Врагом в присутствии его слуг. – С вашим повелителем, – решился священник.
– Господин занят, – сухо проинформировал гоблин, сжимая под мышкой побежденного зверя, – но я передам ему вашу просьбу.
Дверь распахнулась внезапно, и из обиталища воплощенного Зла выкатился известный всему Нитриану барон. Сей господин претендовал на корону, но, из-за глобального несоответствия между желаниями и возможностями занимал роль всеобщего посмешища.
– Рад был вас повидать, господин барон, – донесся негромкий голос, – заходите еще.
Гоблин недвусмысленно отворил дверь в коридор, тень за спиной приграничного нобиля с не меньшим намеком выдвинула меч. Барон, с вытаращенными глазами, намокшим от пота камзолом, искушать судьбу дальше не стал и предпочел покинуть негостеприимное место. Чего бы ни хотел добиться своим предательством приграничный выскочка, у него не вышло, и миэль внезапно почувствовал себя куда лучше.
От встречи Темный не отказался, и миэль, с содроганием сердца, вошел в логово Зверя.
Посреди наполненной светом комнаты стоял стол и несколько кресел для посетителей, сбоку шкаф, раздувшийся от бумаг. Судя по всему, руки у Темного не доходили ни до чего – на противоположной стене висела гравюра с побеждающим Темного Властелина героем. Позади Ульрика Светлого стояли его спутники: эльф, лучник, дева, маг и гном. Абрахам позволил себе незаметную усмешку: конечно, в его положении выказывать пренебрежение – роскошь. Но уж больно забавной выглядела сама ситуация: Темный Властелин и символ его поражения.
– Красивая картина, правда? – поднял равнодушный взгляд зарывшийся в бумаги человек.
– Не буду спорить, – выдавил жрец, мимолетно пожалев об отсутствии помощника – стоять самостоятельно было трудно.
– Мне самому нравится, – безмятежно сообщил Темный, тонкой рукой с обгрызенными ногтями заправляя неровную прядь за ухо, – но вы ведь пришли говорить не об искусстве, не так ли? И присаживайтесь, кстати.
– Благодарю, – миэль почти упал в жесткое кресло. Напоминать Врагу о договоре было боязно, но промолчать – преступно.
Кирилл
Столица Кириллу не понравилась – то ли атмосфера безнадежности давила на психику, то ли ненавидящие и напуганные взгляды в спину нервировали. Справедливости ради, следовало заметить, злобным шипением здесь встречали каждого солдата оккупационной армии. Видимо, традиция такая, наравне с обычаем носить причудливые головные уборы и пить горьковатый травяной настой с медом и мятой на завтрак.
Пообещав местным властям избавить их от демонов, Кир, как любой честный человек, собирался сделать все, что в его силах. Правда, его все чаще беспокоил один вопрос: зачем, господи, зачем он
это
сделал?! Почему было просто не предоставить многострадальных нитрианцев самих себе, ведь, в конце концов, первоначальному плану сие нисколько бы не помешало – правящие круги, озабоченные чумой и сезонной миграцией потусторонней жути непременно предоставили бы так необходимую зимнюю передышку. Но, нет, ему обязательно надо бы влезть по уши. Такое положение вещей Кирилла начало немало беспокоить: любые его попытки переложить возникающие проблемы на еще чьи-либо плечи традиционно оканчивались провалом, а неприятности нарастали как снежный ком. Впору было задуматься о том, не преследует ли его злой рок.