– Я слышал, что мятежные шаманы собирают единомышленников? – может, Тлиху расстроили неприятные для ее отца вести.
– У них ничего не выйдет, – упрямо вздернула подбородок орка, – орки не поддержат трусливых глупцов.
Что бы любимая ни думала, учитель глупцом не был, к тому же ему удалось почти невозможное – Криг перетянул на свою сторону половину народа. Если бы старому шаману дали выступить на тинге… Но Тхлин никогда не позволит сопернику говорить.
В конце концов, Темный Учитель возложенных на него ожиданий пока не оправдал и, как бы того ни жаждали горячие головы, возрождать былую славу Оркайен-ка-Ничи не спешил.
– А каган как считает?
– Отец собрался выступить перед народом в Осеннюю ночь, – поделилась девушка, – а пока, перед очередным съездом, переговорит с союзниками.
Значит, Тхлин забеспокоился.
В племени собрались почти все окрестные каганы и шаманы – Тхлин, как старший каган, решил обсудить неотложное. Его предшественник на такое бы не решился – каган приказывает всем племенам лишь во время войны, Тхлин на правила плевал, а спорить с ним никто не решился.
Грыху на совете присутствовать иногда разрешали. Поэтому бывший ученик Крига и сейчас решил попробовать разузнать замыслы вождя. Конечно, он и так выведает основное у Тлихи, но лучше услышать все самому.
– Здравствуй Грых. Заходи, – радушно предложил теперь уже первый каган, ощерив желтоватые клыки, – послушай мудрые мысли.
К жениху дочери Тхлин относился покровительственно, часто поручал ему мелкие, но важные и тайные дела. В результате, Гтын был в курсе многого, о чем раньше никогда бы не узнал.
Откинув полог, Гтын поспешил войти – упускать шанс лично поприсутствовать на совете бывший ученик шамана не хотел. Среди присутствующих подавляющее большинство были сторонниками Тхлина или степными лисами, готовыми поддержать сильнейшего – вон, в углу затаился Тенге, сбились в кучу вожди наиболее приверженных древним традициям племен.
Говорили многие, но звучала лишь воля Тхлига, и никто не произнес ничего, что не пришлось бы по нраву старшему кагану. За одно лишь лето отец Тлихи подмял под себя многих и многое.
Закончив собрание, Тхлин неожиданно велел жениху дочери задержаться. Гтын смотрел, как палатку покидают последние гости, и лихорадочно пытался сообразить, о чем же с ним хотят поговорить. О Тлихе?
Когда они остались одни, каган достал старый, оставшийся с имперских времен амулет против подслушивания, в виде небольшой статуэтки и активировал. Учитывая, что такие вещи – огромная редкость, беседа должна быть страшной тайной. Следовательно, речь пойдет не о любимой.
– Завтра Криг предложил встретиться, – мягко и вкрадчиво начал орк.
Учитель хочет встретиться? Зачем? Тхлин все равно не станет его слушать.
– Старик слишком смущает умы народа, поэтому ему лучше замолчать. Наверное, придется ему умереть, как ни жаль.
– Почему вы говорите об этом мне? – Гтын с ужасом смотрел в широкоскулое, испещренное шрамами лицо.
– Мне некому довериться, а ты – жених моей дочери и, возможно, мой будущий преемник, – разлепил губы каган.
Как Тхлин решился на такую подлость?!
Хотелось сразу бросить в лицо преступившему все законы презрительный отказ, но тогда вождь найдет другого исполнителя и Гтын никому не сумеет помочь. Нельзя позволить уничтожить дело учителя или позволить ему умереть.
Все, что Гтын делает, все ради блага орков.
Проклятие должно было поразить кагана быстро и безболезненно, но не вышло. Пришлось вспомнить о своем нынешнем состоянии – эффективная против обычных духов и шаманов защита против угурта оказалась бессильной.
Грых-Гтын растерянно остановился перед каганом, из которого только что высосал все жизненные силы. Он не сожалел о сделанном, но и закрывать глаза на то, что он все же злой дух больше нельзя, иначе могут пострадать невинные.
Глава 19
Гтын
Убийство кагана вызвало ярость, направленную против предполагаемых убийц – убитый пользовался среди народа влиянием, его идеи находили понимание среди молодых, поэтому отомстить за его смерть захотели многие. Против шаманов поднялись почти все, даже занимавшие ранее нейтральную позицию – никто не сомневался, что убили Старшего кагана соратники учителя.
Гтыну следовало присоединиться к старому Кригу, или просто уйти, но покинуть Тлиху, когда она так близко, он не мог. Возможно, он мог бы остановить надвигающуюся резню, сознавшись, но тогда он бы навеки потерял Тлиху. Она не поймет, что то, что он совершил – только на благо Оркайен-ка-Ничи.
Сподвижники вождя никак не могли поделить власть – признанного лидера у них не было, преемника Тхлин не оставил. Но, не вызывало никаких сомнений, что как только сторонники покойника договорятся, их ожидает междоусобная война.
Раньше Гтын думал, что убийство кагана принесет лишь благо, но пропасть между сторонниками мирного сосуществования с иными расами и приверженцами Темного стала только глубже, а надежда на вразумление неразумных почти исчезла.. Но если бы Гтын не вмешался, Тхлин убил бы учителя и подмял под себя всех, кинув их народ прямо в горнило смертоубийственной войны. Светлые бы уничтожили даже память об орках, неужели вождь этого не понимал?!
Только вот междоусобица навредит Оркайен-ка-Ничи ничуть не меньше, поэтому признаться в содеянном все же придется. Чуть позже, время пока есть.
Он сразу же узнает, когда у противников появится лидер, ведь каждый из оставшихся старательно пытался перетянуть первого помощника и зятя вождя на свою сторону. Пока же он может побыть с любимой.
Вот только Тлиха его отчего-то избегала.
С Тлихой надо было поговорить, не могли же они бегать друг от друга вечно. Гтын попытался настроиться на серьезный разговор, решительно подошел к "невесте", но заготовленная речь не понадобилась.
– Пойдем со мной, – неожиданно предложила Тлиха. Гтын даже удивился – в последнее время орка говорила неохотно, полностью убитая смертью отца. У него при виде печали любимой и единственной от горя и жалости сжималось сердце, и тяжесть вины становилась нестерпимой.
– Куда? – вопрос вырвался неожиданно, потому что мертвому ученику шамана было все равно, куда и зачем идти, лишь бы с ней.
– Пройдемся у реки, – перекинула косу через плечо девушка, зазвенели длинные серьги. Через плечо орка перекинула расшитую речным бисером холщовую сумку, в которой что-то звенело.
И они действительно бродили по заросшему осокой берегу мелкой речушки, молчали, думая каждый о своем. Гтыну даже казалось, что они не вместе, а сами по себе, чужие и далекие друг другу.
– Выпьешь, – протянула запотевшую бутыль Тлиха, достав из сумки, – старое имперское вино, отцовы запасы. Он хотел открыть его на нашей свадьбе, но, видно, не судьба.
Гтын почувствовал, что вино Тхлина комом встанет у него в горле, но отказаться не решился, не смог огорчить Тлиху.
На вкус напиток был как рябина и пепел, внезапно все поплыло перед глазами, и бывший ученик шамана впал в странное забытье. Надо же, легендарный яд Рассветной империи, действующий исключительно на жителей Холодного мира! И откуда Тлиха только его достала?
Очнулся он в ритуальном круге, не дающим духу выйти за его пределы. Рядом стояли Тлиха и невысокий шаман со сломанным носом, один из ярых приверженцев Тхлина. Оргык, если он не ошибается.