Кирилл
Киру становилось все труднее справляться со слишком ретивыми соратниками. Барон Гнорк требовал денег и власти, командиру нитрианских изменников Ольрику жаждалось власти и славы, старым сторонникам грезилось былое величие и богатство… Всем чего-то было от него надо, и только он сам мечтал оказаться дома и забыть происходящее как страшный сон.
Мифической власти было не жалко: если кому-то нужны игрушки, то он не прочь поделиться, тем более сдержать данное сестрицей слово следовало обязательно. Иначе Кир рисковал в перспективе получить труп Леськи, что его совсем не устраивало. Пока жаждущие награды предатели удовлетворились пышными титулами и местами во вновь образованном Совете, но решение было временным – до тех пор, когда горе-вельможи не очнутся от сбывшихся грез и не заметят, что их обманули.
С эльфами Кир предпочитал и вовсе не сталкиваться, они его раздражали. Эльфийский полководец, чье имя опять вылетело из головы, вовсе не думал, что их отпустят – ему просто было интересно происходящее в столице и еще совсем не было жалко Леську. Кирова сестра казалась ему мерзким и гадким насекомым, впрочем, и сам Кир ненамного отстал от нее в эльфийских глазах. Увы, большинство дивных оказалось ужасными расистами и шовинистами, что поделать. Впрочем, вышеперечисленное совсем не мешало ему каждый раз при встрече нудно уточнять, когда же он дождется обещанного и стоит ли ему рассчитывать на этот век или надо подождать до следующего. Что ж, по крайней мере, в смелости эльфу не откажешь. Или у него просто чувство самосохранения за давностью лет атрофировалось?
В результате, прятаться от эльфов и иже с ними по углам, Кир приспособился довольно быстро. Даже передвигаться по дворцу он стал короткими перебежками и постоянно оглядываясь – случайно натолкнуться на, к примеру, барона Гнорка или миэля Абрахама отчего-то не хотелось.
Временами казалось, что логичней и правильней все бросить – хозяевами в Олире им оставаться недолго, только до подхода более-менее приличной армии, власти ему в любой случае и даром не надо. Пожалуй, нужно разобраться с чумой и демоном, и, действительно, прекращать этот цирк. Решить проблемы с поставкой зерна для нищей и постоянно голодающей "империи тьмы", предложить Нитриану мир, в качестве жеста доброй воли вернув все захваченной. Вдруг да получится договориться?
В любом случае, план был не таким уж плохим. Если бы еще временами Киру не казалось, что под его правлением всем будет гораздо лучше. В конце концов, он мог бы привести этих людей к величию, дать им свет знаний! И с трудом удавалось придти в себя, когда кто-то извне мягко нашептывал такие правильные, такие разумные мысли.
Единственное, что помогало приводить голову в порядок – полеты. Тем более, неожиданно дружелюбные огнедышащие ящеры покатать не отказывались. Правда, в нагрузку небесным властителям доставалась Леська, которой летать также невероятно нравилось.
В конце концов, полеты – единственное, что осталось от разлетевшихся в ошметки Леськиных мечтах о лучшей доле в ином мире. Только вот драконам сказочным антуражем быть не хотелось, а может сестренка им просто не нравилась.
В оправдание крылатых ящеров можно заметить, что знакомство не удалось с самого начала. Леська, не способная выговорить неудобоваримые шипящие и состоящие из сплошных согласных имена, называла их по цвету. Киру, испытывающему такие же затруднения, идея сестрицы показалась не такой уж скверной – пусть будут Красный и Зеленый, все лучше, чем Правый и Левый драконы. Но переименованные довольны не были, и затаили зло.
Сам Кир на ворчащих ящеров особого внимания не обращал, все-таки они были наименьшей из всех его проблем.
Киру снились кошмары. Иногда он думал, что сходит с ума, иногда, что все правильно – есть же причина, по которой его считают Темным Властелином. Возможно, скоро он окончательно превратится в пароноидальное и могущественное чудовище. Благо Тьма предупредительно нашептывала в уши, что он сможет все, надо только сдаться, впустить ее в душу полностью и тогда… Пока еще Киру не хотелось превращаться в полу-карикатурный персонаж, мировое Пугало, но Тьма могла ждать долго.
Там, во снах, он был истинным Владыкой Тьмы (да, точно, с большой буквы), он стирал страны с лица земли, под его гнетом стонали народы и расы. Ему нравилось ощущение безграничной власти и могущества, когда можно с каждым сделать что угодно, когда ради твоей малейшей прихоти сотни и тысячи будут проливать кровь и пот.
Плевать на шизофренические сновидения, благо, что поспать удавалось не так уж часто. Проблема заключалась в том, что безумие не оставляло его и наяву: он видел гнев, жадность, похоть, предательство, мелочность, трусость, ненависть. Он ощущал их вкус и запах, знал, что думают и чувствуют окружающие, люди и нелюди казались персонажами жуткой кунсткамеры, уродцами из страшной сказки. Вся мерзость и мелочность человеческой природы предстала перед ним – и казалось, ничего кроме грязи в чужих душах и нет. Разумом Кир понимал, что приобретенной силе доверять нельзя, но разум оказался плохим помощником в таких делах.
Зачем жалеть мерзких и мелких людишек? Как можно доверять лжецам и предателям? Гордыня и презрение к иным расам эльфов, жесткость и жадность имперцев, сребролюбие, страх и стремление выслужиться нитрианцев – вокруг него была лишь Тьма, и ничего кроме Тьмы.
Однажды, проснувшись в холодном поту после очередного кошмара, притворяющегося мечтой, он обнаружил в комнате сестру. Леська свернулась в кресле с потемневшими и потрескавшимися от старости ножками, на которых покрывающий дерево лак почти облупился. Спутанные рыжие волосы свисали на пол.
Присутствие сестренки он не заметил, значит, тем более вовремя не среагирует на очередного убийцу. Мимолетное раздражение – как же, самоназначенная служба безопасности не справляется со своими обязанностями! – пришло внезапно. Ощущая себя почти наркоманом, он глотнул припрятанного зелья с умиротворяющим эффектом, и злость понемногу отступила. Кир скрипнул зубами – проблему с собственным безумием следует решить как можно быстрее, пока успокаивающие настои окончательно не перестали на него действовать.
– Что ты тут делаешь? – аккуратно потряс Олесю за плечо, но просыпаться она не захотела, лишь вяло отмахнулась.
Вздохнув, он опустился на колени возле кресла, заправил выбившуюся рыжую челку за ухо. Пол за ночь выстудился, несмотря на жаркое лето, надо или прекращать засыпать в кабинете на груде бумаг или приказать отапливать помещение, что ли.
– Кофе бы сейчас, да? – пробормотала начавшая просыпаться сестренка, – уткнувшись лбом ему в плечо.
– И весь мир в придачу, – почти также неосуществимо, но хотя бы с размахом.
– Обойдемся без мирового владычества, – вполне серьезно прозвучало в ответ, – все одно оно нам не грозит. Если честно, тебе надо прислушаться к моим словам и постараться найти Венец власти. Если мне не соврали, и бывший Темный Властелин на самом деле мог перемещаться между мирами, значит, мы сумеем уйти. Ты же хочешь вернуться домой?
У Леськи все всегда было просто.
– Кир?
– Да? – вяло отозвался он.
– Послушай, я понимаю, что тебе все происходящее поперек горла, но… Прошу тебя, подумай о моих словах, – Леська опустилась прямо на каменный пол, подтянув колени к груди и облокотившись головой о кресло.
От нее пахло страхом и какой-то слишком детской обидой на мироздание. Мелочность, поверхностность, себялюбие, готовность пожертвовать всем и вся ради своих целей – неужели Олеся именно такая? Неужели она всегда была такой?