— Я поняла, прошу прощения.
— Ну не буду мешать рабочему процессу. В шесть я заеду, и мы решаем наши проблемы, — словно не поняв подтекста заявления Глеба, нагло улыбнулся прожженный ловелас и направился к выходу.
— Если увижу, что флиртуешь с клиентами, уволю без выходного пособия, — в той же деланно-равнодушной манере обозначил свою позицию Демов. — На работе нужно работать, а не задом вертеть.
Резко развернувшись, он вернулся в кабинет, оставив за собой тягучий, словно осязаемый шлейф барского гнева. Злясь на самого себя, Глеб не понимал, какая его муха укусила. До сих пор его не волновало, что Нильс периодически пасется на его территории и клеит его подчиненных. В офисе, на корпоративе. Что сейчас идет не так? Он очень сильно надеялся, что его желчность, вылившаяся сейчас на девушку, вызвана исключительно нарушением рабочей дисциплины.
Безотчетно Лина почувствовала, что шеф не одобряет ее контакт с Нильсом не только в рабочее время, но и после работы. Ведь помощь нужна его другу, а он так зарычал. На флешмоб «без мозгов» она практически не обиделась. Во-первых, кто предупрежден, тот вооружен, а он сам практически открытым текстом сказал, что самодур. Во — вторых, Лена посоветовала быть осторожней, чтоб не попасть под раздачу.
Что ж? Сама виновата. Но нужно отдать должное его чувству юмора. Одно объявление чего стоит…
Правда, становиться мишенью для оттачивания этого самого чувства совсем не хотелось.
Не успела Лина отойти от нагоняя, как Глеб по громкой связи отдал распоряжение.
— У нас заказ на рекламные проспекты от нескольких банков, позвони, узнай во сколько курьер с макетами будет. Отберешь удачные и объяснишь мне, почему так считаешь. Хочу убедиться, что у тебя серое вещество есть.
«Не такое оно у меня и серое», — вспомнилось крылатое выражение, но вслух, естественно, она не сказала этого.
Закопавшись в изучение дел, Лина потеряла счет времени. Глеб уезжал куда-то, вернулся — а она все скрупулезно разбиралась с вверенным ей «хозяйством».
Когда голова уже под завязку забилась информацией и практически потеряла способность что-то воспринимать, девушка остро почувствовала, что с утра, кроме кофе с сухариками, ничего не ела. Она б могла и еще поголодать, но вспомнила, что шеф не одобряет такого фанатизма.
Как мышка, она поскреблась в его дверь и в ответ на рыкающее «Входи» робко спросила:
— Глеб А… — хотела было вставить отчество, но перехватив зловещую молнию взгляда, осеклась. — Можно я пойду пообедать?
— Иди, — не очень любезно буркнул он.
Девушка быстренько вскипятила чайник. Заварила еще один пакетик кофе, залила кипятком припасенный доширак и, накрыв его крышкой, откинулась на спинку стула. Она попросила у себя самой маленькую-премаленькую минуточку, чтобы просто закрыть глаза. Немножечко передохнуть. Только сейчас, вырвав свой мозг из хаоса новой информации, она почувствовала, насколько устала. Бессонная ночь и нервное напряжение, мощным тандемом навалились на ее сознание, и она просто отключилась со свесившейся набок, как у тряпичной куклы, головой.
Приятное, расслабляющее тепло разливалось по телу, убаюкивая и даря блаженный покой. И никакой грозный босс, никакие проблемы не имели сейчас над ней власти. Однако ощущение тревоги, едва ли не паники, уже настойчиво скреблось сквозь мягкий кокон наслаждения. Она сопротивлялась изо всех сил, словно в детстве, отчаянно пытаясь натянуть на себя одеяло и не желая просыпаться.
— Ангелина, почему я должна повторять дважды?! — Строгий голос матери заставил ее вздрогнуть и испуганно открыть глаза.
Однако вместо ожидаемого образа она натолкнулась взглядом на Демова, который молча стоял в дверном проеме и словно пытался классифицировать ее прегрешения. Хрен редьки не слаще. Она от страха хотела вскочить, потом вспомнила, что он сам ей разрешил пойти обедать. А у нее получилась настоящая сиеста, правда, без еды.
— Ты мне что, за грехи послана? — Глеб не злился, он скорей был изумлен. — Во-первых, если у тебя сонная болезнь, нужно было предупреждать. А во-вторых, что за дрянь ты собралась есть?
— Я на обед принесла.
— Я понял, что не из французского ресторана самолетом. Ты меня что, самым главным в аду считаешь? Я трачу деньги, чтоб мои сотрудники не уходили на больничный с язвой желудка. Тебе же Лена наверняка объяснила, что есть нормальные продукты, сделай салат. Завари нормальный кофе, бутерброды съедобные. Почему ты не взяла из холодильника еду?
Лина не знала, что сказать. Ее врожденная деликатность не позволяла самой лезть куда бы то ни было без разрешения и приглашения. Она считала это бесцеремонностью, что всегда ей претило. И как об этом сейчас сказать? Ведь в ее обязанности будет входить и пополнение запасов, значит, она имеет право и сама пользоваться. Но не сразу. Ей нужно привыкнуть. Вот, сейчас он посчитает что ее «серое вещество» на самом деле просто белое, но покрытое пылью глупости. Ей стало так жалко себя, что глаза невольно наполнились слезами.