*****
Нильс, как обычно, небрежно развалился в кресле. Затем потянулся за сигаретой, самодовольно жмурясь. Вообще-то по паспорту он был Борисом, но еще в школе сократили его до Бора, а затем по аналогии прицепилось Нильс, по имени выдающегося физика. Оно-то и прижилось. Да так прочно, что даже при официальном знакомстве он, забывшись, подавал руку и на автопилоте говорил: «Нильс»
— У тебя новая куколка? — протянул он, когда за Линой, принесшей им кофе, захлопнулась дверь. — Хочу ее. Только странно — такая сладкая конфетка, а фантик совсем дешевый, не знаю, откуда блузка с юбкой — видать из этих, как их там? «Веселые цены»? Я б ей премию выписал. И не одну…
— Не сомневаюсь. Сам выпишу, причем в прямом смысле — предостерегающе посмотрев на друга, уточнил Глеб. — Она на испытательном сроке, какие премии? И не вздумай ее клеить! Я знаешь, сколько времени убил, пока ее нашел?
— Ну, ты ж все равно с секретаршами не спишь?
— Чего и тебе желаю! Не спать с секретаршами! И сука — с моими секретаршами!
— Я тебя умоляю! Кому от этого хуже стало?
— Нильс, я тебе русским по белому говорю. Отстань. Эта девочка не такая, как все, если я что-то понимаю в людях. Знаешь, как я ее прессовал? Самому стыдно, как у ребенка конфетку отбирал. Хуже даже. А она нашлась, выстояла. Правда, ни фига не понимает в работе, вообще удивляюсь, как она рискнула сразу на помощника заявиться. Она искренняя. Сейчас таких не делают. Лимитированная партия.
— Так я б в эту партию с удовольствием членские взносы и делал бы! — хохотнул непробиваемый Нильс.
— Ты не боишься, что один из последующих членских взносов будет в венерологию?
— Ой, не строй из себя рекламу «дюрекса»! Ритка моя чистая, с остальными по уму.
Глеб сокрушенно покачал головой. Уже скоро и седина в бороду, а он никак не уймется. Или ищет ту единственную? И тут же сам себя одернул — Нильс и моногамность — это параллельные прямые.
И друг, словно прочитав мысли, продолжил.
— Я же Лев! А лев живет в прайде — вокруг него минимум десяток самочек. Вот он и выполняет свои супружеские обязанности чуть ли не круглосуточно.
— Отстань от девчонки, еще раз говорю. Могу я, наконец, работать с помощницей, от которой не тянет твоей похотью. — Глеб начинал уже злится.
— Так я не понял, ты чего ерепенишься из-за этой лапки? Или сам на нее виды имеешь? — подозрительно покосился на друга Нильс.
— Ничего я не имею, ни видов, ни планов. Просто к этой девчонке нельзя с хреном наперевес лезть, — Глеб попытался свернуть неудобный разговор. Однако Нильс, который был убежден, что максимально покрытое количество телочек — это условие выживания его, как особи, привык добиваться своего.
— Да брось ты! Обычная девчонка. Красивая, скромная. Не я, так другой объездит ее. Ей сейчас лет двадцать. А видел ты таких тридцатилетних? Нет! Бабки в глазах мелькают быстрей, чем в счетной машинке, задаром ноги не раздвинут. Опытные патамушта.
— А может, они и становятся такими из- за таких, как ты? Они ж в тебя влюбляются, летят, как мухи на…
— На говно?! — зловеще продолжил неоконченную фразу Нильс.
— Ну сам сказал! Я вообще-то имел в виду пчелы на мед, но вышло не так.
— Ага, оговорочка по Фрейду? Да чтоб ты понимал — у молоденькой девочки должен быть прецедент, эталон, по которому она может мерять других мужиков и не опускать планку. Она должна знать, что чего — то стоит, а не раздвигать ноги перед тем, кто расщедрится только на Бургеркинг.
И кстати, стервозность — это нормальное состояние для бабы. Если она не научится с мужика деньги качать, значит, с нее будут качать внимание, заботу, секс, и она будет соплевытерин и принеси-подай. И получать из подарков будет только дохлые тюльпаны на 8 Марта. Ты этого хочешь для своей киски?
— Я тебе сказал — не лезь! — Демов нахмурился. В словах Нильса была правда, но что-то мешало ее признать. Он понимал, что сначала все по любви… Тут его за горло опять схватила обида, которую он считал уже забытой. Но она, как герпес, поселившийся в организме — стоит упасть иммунитету — и он тут как тут. Он вспомнил Ренату. Наивная, чистая девочка, доверчиво льнувшая к нему. Красивая, утонченная. И куда потом делась ее утонченность и чистота? Или он все-таки не замечал чего-то? Но копаться в этом и бередить душу не хотелось.
— Делай, что хочешь, но если из-за твоих подкатов она будет плохо работать — или посчитает себя фавориткой из-за того, что ты ей присовываешь, — сука, сам сядешь за ее стол и будешь подавать мне кофе!