Значит, если точнее: «трудные» — это те, кем трудно руководить.
Ты, наверное, замечал: когда думаешь о чем‑то, в тебе словно два человека. Один — целиком за тебя, другой — против. И в этом споре рождается что‑то путное.
Так вот, «трудные» — это критический взгляд коллектива. Все, что мы делаем, они проверяют на прочность. Они не верят на слово и авансов не дают. Причем, если спорят на собрании, — хорошо. А то просто отходят в сторону, занимаются своими делами: неинтересно, мол, и все. А это, между прочим, тоже критика снизу, причем самая резкая…
Иногда с влиянием «трудных» приходится бороться всерьез. Но чаще стоит к ним внимательно приглядеться и подумать.
Летом был у нас такой случай. Общежития управления механизации стоят на отшибе, от спорткомплекса далеко. И вот решили построить там свой стадион. Чего, кажется, лучше? Договорились у себя на комитете, тут же набросали план, футбольное поле, дорожка, волейбольная площадка. А назначили воскресник — и четверти народу не пришло. Кто в город уехал, кто в гости пошел… А человек двадцать на пустыре в футбол гоняют. Комсорг управления механизации подошел к ним, стал стыдить: для вас же, мол, стараемся, а вы опять в стороне — и так далее, сам знаешь, что в таких случаях сказать можно… И вдруг ему говорят: «Нужен нам твой стадион!» Представляешь — «твой»!
Комсорг, конечно, разозлился, дальше разговор шел в повышенных тонах.
Потом уж он ко мне пришел душу отвести. Обругали мы с ним в два голоса и «трудных», и пассивных, и прочих несознательных. А потом стали разбираться, не было ли у самих ошибки. Оказалось, была.
Стадион — вещь отличная. Но обсуждали это дело только на комитете, решали на комитете, даже план спортплощадки чертили на комитете. Ребятам потом объявили готовый результат.
А коллектив — он ведь как человек: и характер есть, и самолюбие. Даже в самое прекрасное дело нельзя его носом тыкать, как котенка в блюдечко с молоком. Для него свое дело не то, что самому нужно, а то, что сам придумал, сам обмозговал, сам решил…
Между прочим, стадион этот так коллективом и строили — через месяц, за две субботы и воскресенье. Если интересно, сходи-посмотри: не хуже спорткомплекса, что в парке…
Как‑то я спросил Виктора:
— Что требуется сегодня от вожака молодежного коллектива?
На такой вопрос, как правило, отвечают подумавши, то есть предварительно минут пять морщат лоб, скребут в затылке, хмыкают и с сомнением покачивают головой.
Виктор ответил сразу:
— Для начала не считать себя вожаком.
— Скромность украшает человека? — съехидничал я, уловив в его фразе лишь эту банальную пропись.
Он с досадой поморщился:
— При чем тут скромность? Я о деле…
И признался, ухмыльнувшись:
— Между прочим, я на эту тему уже года три с родным дядей толкую. Отца старший брат. Не устраиваю я его как комсомольский руководитель…
Он все мерит двадцатыми годами, когда в деревне работал. У нас, говорит, был секретарь — это действительно вожак молодежи: физкультурник, гармонист, плясун, даже частушки сам сочинял. Я, говорит, с тех пор не видел, чтоб за кем‑нибудь так масса шла. Теперь, мол, таких нет.
Что нет — с этим я согласен. Только считаю — и быть не может.
Возьми, например, нашу организацию, из кого она состоит? Больше половины — ребята с десятилеткой и выше. Чуть не каждый десятый молодой специалист. Да и не в образовании дело, а в общем уровне…
Вот помнишь, кбгда ты зашел, у меня как раз парень сидел? Между прочим, не инженер, даже не техник — два года как десятилетку закончил. Толя Еремин, электрик. Вот тебе пожалуйста. По специальности один из лучших на стройке. А знают его у нас главным образом по стихам. Стихи пишет, даже «Комсомолка» его два раза печатала. Кроме того, первый разряд по баскетболу, второй — по шахматам. А сейчас организует сатирический театр миниатюр, просил помочь с деньжатами на оформление…
Теперь скажи объективно: гожусь я ему в вожаки?
Я, правда, инженер, но специальность другая, я ему как электрику и посоветовать ничего путного не могу. В литературе он мне четко даст сто очков вперед… Ты Заболоцкого читал?
— Читал.
— А я, к сожалению, не читал. А это, между прочим, его любимый поэт. Так что здесь, пожалуй, Толя годится мне в вожаки… В спорте все, что могу я сделать, — это прийти за него поболеть… Насчет сатирического театра он со мной, правда, советуется, но любой из его ребят может посоветовать не хуже… В общем, вести его за собой я не могу: нет оснований.