- Ты хочешь его найти? - удивился Пафнутьев. - Зачем? Для какой такой надобности?
- А что мне еще остается в этой жизни?
- Да? Где-то я слышал недавно похожие слова... Кто-то их совсем недавно произнес... Хорошо, постараюсь тебе помочь. Я скажу тебе, кто ты. Но сначала скажи мне, кто это? - Пафнутьев вынул и" кармана фотографию женщины, которую ему вручил Овсов.
- Я уже видел эту фотку... Степан Петрович показывал. Но не знаю, кто это.
- Нравится?
- Да, приятное лицо. Хотя бывают и лучше... У Вали, например, больной быстро взглянул на Овсов а.
- А как женщина, годится?
- Не знаю... Возможно.
- В постель затащил бы? - не отставал от парня Пафнутьев.
- У меня такое ощущение, что в этом и надобности бы не было - тащить в постель. Она сама бы туда забралась.
- То есть у Тебя к ней отношение не очень хорошее?
- Даже не знаю, что вам сказать... Дело в том... Да ладно, чего уж там...
- Э, нет! - пресек отступление больного Пафнутьев. - Слушай внимательно... Не так важно, что ты скажешь четко и внятно, как то смутное; и невнятное, что промелькнуло на долю секунды в твоей помятой голове, что вызвало бессвязные ощущения... Понимаешь? Вот ты сейчас хотел что-то сказать, но тут же остановился. Что ты хотел сказать? Что напрашивалось на язык?
- Мне показалось... У меня промелькнуло подозрение, что я уже был с ней в постели.
- Это было прекрасно?
- Не знаю . Восторга не чувствую.
- Может быть, это твоя жена?
- Не знаю.
- Но у тебя есть жена?
- Возможно.. Степан Петрович говорит, что мне около тридцати, значит, вполне вероятно.
- Дети? Дети не возникают перед твоим смутным взором?
- Нет... А вот детские голоса иногда слышу.. Малые дети, лет пять, может быть три... Что-то так.
- Как эти голоса к тебе относятся?
- Вроде зовут меня... Или я их разыскиваю, а они откликаются откуда-то... А откуда именно не пойму. Между нами что-то стоит... Они словно проходят сквозь меня не замечая... Или я прохожу сквозь них и тоже не вижу их, не ощущаю. Только голоса. Иногда громче, иногда тише. Иногда детский плач, тихий такой плач, как могут дети плакать в одиночку, больной взял со спинки кровати полотенце и осторожно промокнул взмокший лоб. - Простите, я устал. Не могу долго работать умственно, - он виновато улыбнулся.
- А газеты? Такую гору газет можете прочитывать? - спросил Пафнутьев, поднимаясь.
- Это не умственная работа. Это так... Забава. Простите, - он посмотрел на Овсова, потом на Пафнутьева, - вы так и не представились... Кто вы?
- Пафнутьев. Павел Николаевич.
- Это я уже слышал...
- Следователь прокуратуры.
- Ага... Значит, разговор был серьезным?
- Вполне.
- Простите... А зачем вы приходили?
- Мне необходимо было убедиться, что у моего друга Овсова есть такой вот клиент, что он выглядит вот так, и что у него именно те проблемы, о которых говорил Овсов.
- А теперь? В чем ваша задача теперь?
- Для начала я хочу знать твое имя.
- И вы мне его сообщите?
- Немедленно.
- Тогда я найду этого типа в зеленых штанах, - как бы про себя проговорил больной. - Ведь сейчас он меня не узнает, верно, Степан Петрович?
- Да, ты немного изменился, - смешался Овсов. - Узнать тебя действительно трудно даже для тех, кто хорошо тебя знал.
- Это облегчит мою задачу.
- А в чем твоя задача? - вкрадчиво спросил Пафнутьев, обернувшись от двери.
- Я найду его, - повторил больной, откидываясь на подушку.
- Это будет непросто, - предупредил Пафнутьев. - Сейчас половина парней в возрасте от шестнадцати до шестидесяти ходят в зеленых штанах, кожаных куртках, выстригают затылки и притворяются крутыми ребятами. А иногда и ведут себя достаточно круто, потому что вынуждены так себя вести, чтобы не осрамиться перед приятелями и приятельницами. Наглость стала признаком хорошего тона. Въезжаем в рынок, дорогие.
Зомби слабо улыбнулся и закрыл глаза.
***
Вернувшись в ординаторскую. Овсов усадил Пафнутьева на кушетку, выплеснул в чашки остатки синей жидкости из заморской бутылки, тут же выпил свою долю и вопросительно посмотрел на следователя.
- Что скажешь?
- Ничего напиток, - ответил Пафнутьев чуть сморщившись. - Когда ничего другого нет, сойдет и этот.
- Я не о напитке.
- Знаю... Шучу. Знаешь, мне кажется, он не притворяется.
- Ну ты, Паша, даешь! Мне это известно давно. Ведь он без сознания лежал три недели, потом начал постепенно в себя приходить, первые слова произнес! Первый вопрос - где я? В больнице, говорю. Через несколько дней спрашивает - кто я? Нет, он нас не дурачит.
- Ты знаешь, какая дикая мысль посетила мою голову? - спросил Пафнутьев. - Мне показалось, что когда он перестанет быть твоим клиентом, он сделается клиентом моим.
- В каком смысле?
- Я, Овес, выражаюсь только в прямом смысле. Ты видел его твердое намерение найти типа в зеленых штанах? Такое стремление посещает далеко не всех наших законобоязненных граждан. Наши граждане в большинстве своем довольно трусоваты. Дочь насилуют во дворе собственного дома, а отец не может решиться на ответные действия. Братья, родные братья не могут набраться гнева и отваги, чтобы ответить насильнику по-мужски. И она сама, шестнадцатилетняя девчонка, вынуждена брать на себя исполнение святого закона мести. Подстерегает подонка в полупустом зале кинотеатра и, пристроившись сзади, во время сеанса втыкает ему нож в шею!
- Это было?! - Овсов и Пафнутьев, обернувшись, видят в дверях Валю они даже не заметили, когда она подошла и тоже слушает страшноватый рассказ Пафнутьева.
- Было, - ответил следователь. - Позавчера.
- И что?
- К сожалению, скорая помощь приехала слишком поздно, - с преувеличенной скорбью проговорил Пафнутьев. - Спасти не удалось.
- А девушка?
- Будет жить.
- На свободе?
- Суд решит, - Пафнутьев развел руками.
- А что он решит? - Валю, похоже, потрясла история страшной мести во время показа фильма.
- Что следствие ему на стол положит, то и решит. Мы немного ушли в сторону от нашей главной ,темы... Девушка ладно, разберемся. Но ваш Зомби что делает! Едва прийдя в себя, едва оторвав голову от смертного одра, твердо говорит - найду. Поэтому мне стало интересно - кто же он?
- Что ты намерен делать? - спросил Овсов.
- Для начала хочу познакомиться с этой красавицей, - Пафнутьев похлопал себя по карману, где лежала фотография в целлофановом конверте.