- Стараюсь, - усмехнулся Пафнутьев, свинчивая с бутылки золотистую пробку.
- Приятного аппетита, - и официант, подмигнув на прощание Андрею, дескать, уломали мы твоего приятеля, пятясь отошел на несколько шагов и только там, на расстоянии, решился повернуться к гостям спиной.
Выпить Пафнутьев не успел.
Из-за соседнего столика поднялся парень в темном пиджаке, подойдя к ним, отодвинул свободный стул и сел, внимательно глядя Андрею в глаза. Андрей спокойно, как только что на официанта, смотрел на незванного гостя.
- Мы встречались, дар - спросил парень.
- Может быть.
- Совсем недавно, да?
- Смотря что иметь в виду.
- Слова разные говорили, да? Обидные слова говорили, да? И вот встретились, - парень словно бы, через силу улыбнулся, раздвинув серые губы и показав редковатые низенькие зубы. - Радостная встреча, да? Ты с другом, я с друзьями...
Пафнутьев сразу понял, что разговор получается далеко не дружественный. Прикинув складывающееся положение - двое против четырех... Случай не самый худший. Невозмутимо налив водку в две рюмки, бутылку поставил рядом с собой.
- Об этом человеке, Павел Николаевич, Вика вам рассказывала.
- Да? - поднял брови Пафнутьев. - А что она о нем рассказывала?
- О том, как они в лифте повстречались.
- Да? - удивление Пафнутьева на этот раз было более искренним и заинтересованным. - Надо же, - он внимательно посмотрел на парня. - Ишь ты...
Андрей взял вилку, взял нож и принялся невозмутимо накладывать в тарелку мясо. Потом отложив вилку, ножом подцепил щедрую порцию хрена.
- Амоном его зовут. Он не виноват - папа с мамой так его назвали... Амон, - пояснил Андрей.
- Красивое имя, - поддержал разговор Пафнутьев. - Что-то мне недавно о нем рассказывали...
- Кушать хочешь, да? - Амон не отставал от Андрея. - Аппетит? - он задавал вопросы, постепенно подбираясь к решительным действиям.
- Да. Аппетит.
- Меня не помнишь?
- Помню.
- Извиниться не хочешь?
- Извини, дорогой... У нас тут разговор... Когда понадобишься, позовем. А сейчас иди к себе, иди, дорогой, - Андрей не торопясь жевал, говорил с паузами, прекрасно видя, как забегали желваки под ушами Амона. И ясно понимая в то же время, что чем злее и безрассуднее Амон, тем легче с ним справиться.
- Амон, - позвали из-за соседнего столика. - Иди к нам, мы тут скучаем без тебя, - приятели забеспокоились, зная взрывной характер Амона.
- Помнишь, как назвал меня? - спросил он, разжигая в себе обиду, раззадоривая себя, вспоминая свой позор.
- Помню, - кивнул Андрей. - Я назвал себя козлом. Вонючим козлом. Может быть, ты не такой уж и вонючий, может быть, есть козлы и более вонючие... Но то, что ты козел... Это уж точно. Пришел за чужой стол, тебя сюда никто не звал, устраиваешь какие-то разборки... У нас тут так себя не ведут. Может быть, на ваших козлиных пастбищах так принято, так привыкли, но здесь, в нашем городе все по-другому...
Не успел Андрей договорить свои прочувственные слова, не успел и Пафнутьев выпить глотка водки, как терпение Амона кончилось и он, откинувшись назад, опрокинул их столик навзничь. Пафнутьев остался сидеть с рюмкой и вилкой, на которой празднично светился свежим срезом помидор, а Андрей остался сидеть с вилкой в одной руке и ножом в другой. Он с улыбкой смотрел на Амона - тот отпрыгнул в сторону и, сжав в руке нож, ожидал ответных действий. Но на него никто не нападал. Насмешливо поглядывал Андрей, Пафнутьев тоже не выражал никакого беспокойства. Единственно, что изменилось - на его лице появилась легкая заинтересованность - что это за странный тип такой подсел к ним нежданно-негаданно?
- Вот видите, Павел Николаевич, как ведут себя вонючие козлы, попадая с родных гор на равнинную местность, - Андрей хорошо понимал, что непросто произносит слова оскорбительные, это был удар, вполне сравнимый с ударом физическим, он лишал противника разума и осторожности. И действительно, с побелевшим, перекошенным лицом Амон бросился вперед.
Но то, что произошло дальше, выглядело странно - Андрею каким-то образом удалось уклониться от столкновения - он опрокинулся назад, но так, что снова оказался на ногах, а взбешенный Амон со всего разгона налетел на торчащие ножки опрокинутого" стула. И снова повторилось прежнее положение Андрей невозмутимо стоит на ногах, а Амон, запутавшись в скатерти, ворочается у его ног. Андрей шагнул к соседнему столику, положил вилку и нож, которые все еще держал в руках, потом медленно, мучительно медленно, как показалось Пафнутьеву, взял из стаканчика салфетку, вытер рот, пальцы и скомкав ее, бросил на все еще лежавшего на полу Амона.
Это тоже был удар.
И разум, постепенно возвращавшийся к Амону, снова покинул его. На этот раз он шел медленнее, сжимая в руке выкидной нож, в левой руке, как заметил Пафнутьев, в левой руке, в левой, - повторял он про себя не столько опасаясь ножа, сколько радуясь, что все совпало, состыковалось и все сошлось вот здесь, в этом ресторане и что где-то уже несется со своими ребятами майор Шаланда, и все идет далеко не самым худшим образом. И не столько из желания обезопасить себя и Андрея, сколько из озорства и шалости, Пафнутьев, воспользовавшись тем, что Амон не обращал на него внимания, что есть силы поддал его под зад массивным своим ботинком. Небольшого по росту Амона этот удар, кажется, даже подбросил в воздух, он вскрикнул не то от боли, не то от неожиданности, повернулся к Пафнутьеву, но тут уж не упустил возможности Андрей и коротким жестким ударом ладони чуть пониже затылка, свалил противника на пол.
Только сейчас приятели Амона словно вышли из оцепенения, вскочили, стали полукругом вокруг Пафнутьева и Андрея, но броситься в открытую не решались, видя как легко расправились с их неустрашимым и безжалостным Амоном, главной ударной силой. Андрей и Пафнутьев не могли оглянуться, но чувствовали что за спинами, у входа в зал происходят какие-то события, хорошие для них события, потому что ребята так решительно было на них двинувшиеся, вдруг замялись, глянули друг на друга и отступили.
- Сматываемся, - сказал длинный с пучком волос на затылке. Он наклонился над Амоном, пытаясь поднять его, но Пафнутьев решительно вмешался.
- Не надо, - сказал он. - Этот останется с нами.
- Что?! - заорал детина. - Отвали, папаша, пока цел! Отвали, говорю!
- Он останется здесь. И вы тоже никуда не сматываетесь...