Впрочем, Андрей остановился от внезапно пришедшей мысли - а может быть, у Бевзлина для других дел есть другие исполнители? Нет, вряд ли, ведь и несколько дней назад тоже были бы более уместны другие, ловкие, жесткие и натасканные.
И было еще одно обстоятельство, которое подогревало решимость Андрея найти Надю - он понимал, что это важно для Пафнутьева. Поэтому ему предстоит не просто рискованное свидание с красивой женщиной, которая приглянулась на рекламе и в которую он, похоже, влюбился, это еще и оперативная работа...
Андрей медленно прошел вдоль витрин, постоял у той, где была выставлена видеотехника. Тут всегда толпились люди, которые мечтали обо всех этих видиках, камерах, телеках, в основном молодежь - парни с девушками, которые считали, что настоящая счастливая, интересная жизнь у них начнется, когда они смогут смотреть половые шалости негров с белыми, детей с животными, толстых с тонкими, а без всего этого жизнь их представляет собой сплошное прозябание, жалкое, унылое существование.
Еще раз пройдя вдоль всех витрин, Андрей вернулся к оставленной за углом машине и, уже не отвлекаясь, направился в прокуратуру - Пафнутьев наверняка выглядывает в окно: не приехал ли он, не вернулся ли с опасного задания по перевозке младенца с места на место.
***
Пафнугьев вышел из прокуратуры, оглянулся по сторонам, с некоторых пор он постоянно оглядывался - ему не нравилось установившееся вдруг затишье. Так не бывает, так никогда не бывает, когда дело имеешь с хорошо организованной бандой. Если тишина - запирай окна и двери, вызывай милицию, если, конечно, удастся уговорить ее приехать спасать тебя, или же вообще высылай верного человека за билетом на вокзал, в аэропорт.
И сматывайся, смывайся, линяй!
И лучше до обеда, чем после, лучше до того, как выпьешь чашку чаю, чем после. Другими словами - немедленно в дверь, и сразу включай четвертую скорость. Хватай случайную машину, в твою наверняка заложена бомба, добирайся окраинными улицами, избегай тех, к которым привык, и мотай вместе с ближними своими, иначе удар придется на них.
Вокруг Пафнутьева с некоторых пор наступила вполне осязаемая тишина. Он чувствовал ее шкурой, и с каждым часом она угнетала его все больше. Резко уменьшилось количество телефонных звонков - люди словно поняли, увидели его обреченность. И посетителей стало меньше, и сослуживцы посматривали на него с явным недоумением - дескать, неужели он еще жив?
Полностью уйти в подполье Пафнугьев мог.
Но не хотел.
Что-то его останавливало, может быть, сохранившаяся где-то в самых отдаленных уголках души гордость - качество ныне странное, редкое, вызывающее у окружающих неприятие, а то и откровенную ненависть. И это справедливо - гордый человек непредсказуем, он подвергает опасности не только себя, но и окружающих. Под ним взрываются гранаты, вокруг него вьются шальные пули и вертятся люди, каждую минуту готовые на контрольный выстрел в голову.
Как-то к нему забрел Худолей. Вошел, потоптался у двери, не дождавшись, пока Пафнугьев закончит телефонный разговор, сам сел к приставному столику.
- Паша,- сказал он, когда Пафнугьев положил трубку,- я на два слова... Если не возражаешь.
- Валяй.
- Тут вот такое деликатное дело... Слухи разные ходят, люди впадают в недоумение... Это тебя касается, Паша.
- Ну? - насторожился Пафнугьев.
- Говорят, снимают тебя,- Худолей поднял воспаленные глаза и посмотрел на Пафнутьева.
- Так... Снимают меня, это я уяснил. А назначают кого?
- И об этом говорят, Паша. Якобы, человека подобрали. Опыт, правда, у него не больно велик, но образование есть, юридическое образование, характер, жизненная закалка... Понимание задач... Ты же знаешь, Паша, что понимание задач, стоящих перед должностным лицом - это главное.
- Поддержка влиятельных людей? - подсказал Пафнутьев.
- Да, Паша, да.
- Откуда слухи?
- От Невродова. С той стороны ветер дует. Областная прокуратура.
- Кого же подобрали?
- Его фамилия Шанцев.
- Знаю такого.
- Кто он, Паша?
- Бандюга.
- Я так и знал,- Худолей поднялся.- Если понадобится, Паша, скажи... У меня руки не всегда дрожат. Пришли времена, Паша, когда каждая контора должна подумать о самообороне.
- У всех окон автоматчиков поставить? - усмехнулся Пафнутьев.
- А ты не смейся, Паша, до этого не так уж и далеко. Одно окно я готов на себя взять. И я тебе обещаю, в мое окно никто не влезет.
- Ну ты даешь, Худолей!
- Паша, давно у тебя гости были? Давно у тебя по карманам шарили и документы изымали? Давно я в бессознательном состоянии на этом полу валялся? Это было совсем недавно. И будет опять. Лед сломан, почин сделан, брачная ночь позади.
- Какая ночь? - переспросил Пафнутьев, не сразу поняв причудливую мысль Худолея.
- Брачная,- твердо повторил тот.- Тебя не увезли в прошлый раз? Увезут в следующий. Не я тебя спас, случай подвернулся, судьба уберегла.
- Шанцев - это человек Бевзлина,- сказал Пафнутьев.- Президент фирмы "Фокус". Рука в холодильнике - его работа.
- У меня нет больше слов, Паша,- Хуцолей развел руки в стороны и, повернувшись, побрел к двери.
Пафнутьев его не останавливал.
Странно, но разговор с Худолеем не столько насторожил его, сколько успокоил. Если подобран человек, если этот человек Бевзлина, значит, снятие его, Пафнугьева, и назначение Шанцева должно быть проделано с некоторой служебной осмотрительностью, без трупа, без крови. Сначала пройдет быстрая, короткая газетная подготовка. Десяток позорящих статей при нынешней свободной прессе и наличии демократически мыслящих журналистов изготовить несложно, да и обойдется не очень дорого. Потом несколько интервью с Шанцевым по телевидению, его решительное заявление о необходимости жесткой борьбы с организованной преступностью...