Тем не менее Гуров связался с капитаном Жаворонковым, чтобы услышать его мнение. Жаворонков подтвердил предположение полковников, заявив, что процесс это трудоемкий, временны́е затраты заранее оценить невозможно, но все же пообещал, что вопросом займется. Пошарит по социальным сетям, изучит ситуацию с группами, призывающими к насилию над асоциальными личностями. На удачу, так сказать, вдруг что-то да выплывет.
Телефонный разговор с Жаворонковым завершился ближе к полуночи, заниматься какими-либо делами было поздно, и напарники решили укладываться спать, а утром, на свежую голову, решать, что делать дальше. Улеглись быстро, свет потушили, поворочались с боку на бок. Спустя десять минут Крячко захрапел. А вот Льву не спалось. В голове роились мысли: обрывки информации, полученной в поездке по городам, отдельные части разговора с Веней Непольским, фразы, брошенные тем или иным свидетелем, фотоснимки с мест преступления – все это крутилось вокруг одного главного события, смерти Андрея Орехова. Крутилось, но к самому событию не приклеивалось.
– Не складывается картина, хоть ты тресни!
В ночной тишине голос Гурова прозвучал, как удар хлыста. Крячко подскочил на постели, чертыхнулся и, откинув одеяло, сел.
– Что опять не так? – обреченно спросил он.
– Все не так. – Гуров тоже сел. – С самого начала все было не так, Стас.
– Слушай, половина первого ночи, – бросив взгляд на часы, проворчал Крячко. – Если намерен говорить загадками, то я, пожалуй, дальше спать.
– Я про Орехова и его убийство, – пояснил Лев. Ему настоятельно требовался слушатель, и лучше Крячко слушателя было не найти.
– Это я понял. Ты конкретнее можешь выражаться?
– Да убийство это. Малолетки-идеалисты, или как их там назвать, и сотрудник из аппарата президента. Скажешь, случайность? Просто под руку придуркам идейным попался? Черта с два, Стас, не верю я в такие совпадения!
– Вообще-то при твоей профессии в подобные совпадения только и можно верить, – начал Крячко.
– Ерунда, ты и сам того же мнения, – оборвал его Гуров. – Не бывает таких совпадений. Вернее, бывает, но не в этом случае. Давай начистоту: даже навскидку легко определить, что убийство Орехова из общей картины выбивается, и дело тут не в его статусе.
– Обоснуй. – Крячко знал, чего от него ждет напарник, – подтолкнуть работу мысли, и не более.
– Первое – количество ударов. В случае с Ореховым их тридцать восемь, почти вдвое меньше, чем в остальных эпизодах. Почему? Нет ответа. Второе – пальцы. У всех предыдущих жертв отрезали все десять, уносили три, и только у Орехова два средних как отрезали, так и унесли. Инструмент сменили – это три. Секатором пальчики откусили только у Орехова, в остальных случаях действовали, как мясники, простым кухонным ножом. И вот, если смотреть в совокупности, становится понятно, что убийство Орехова тщательно маскировали под действие банды. Как тебе такая идея?
Прежде чем ответить, Крячко долго молчал. До тех пор, пока Гуров не начал нетерпеливо ерзать на постели. Вот тогда Стас встал, прошелся по комнате, включил свет и заявил:
– Пришло время начать разрабатывать новую версию.
Спустя пять минут напарники сидели за столом и, уткнувшись лбами, составляли план следственно-розыскных мероприятий, рассчитанных на поиски тех, кто мог желать смерти начальнику департамента Управления по связям с органами законодательной и исполнительной власти Правительства Москвы.
Глава 5
В гордом одиночестве Гуров сидел в кафе «Золотой теленок», расположенном напротив Андрияновского отделения полиции, и поглощал скучные котлеты, запивая их жидким чаем. Возвращаться в отдел не хотелось, настроение и так на нуле, а там Крячко его дожидается. Только переступи порог, и начнутся расспросы, укоры и поучения, а в итоге снова никому не нужная деятельность.
В кафе он пришел не столько для того, чтобы поесть, хотя и подкрепиться давно время пришло, а для того, чтобы иметь возможность поговорить с генералом Орловым, не опасаясь, что разговор станет достоянием сотрудников отдела. Как оказалось, поступил он весьма предусмотрительно. Слушать то, что пришлось выслушать от генерала, в присутствии калужских правоохранителей было бы совсем уж неприятно.