Между Канабом, штат Юта, и Пейджем, штат Аризона, то есть на расстоянии в семьдесят миль, нет ни одного города, вообще никакого человеческого жилья, за исключением одного полуразвалившегося скопления хижин из рубероида и шлакоблоков, именуемого Глен Каньон Сити. Глен Каньон Сити вырос из надежды и фантазии: как гласит объявление в его единственном магазине, «В Двенадцати Милях От Сюда Скоро Построят Электростанцию в Сорок Миллионов Долларов».
Смит с подружкой не остановились в Глен Каньон Сити. Никто не останавливается в Глен Каньон Сити. Когда-нибудь, возможно, как надеются его основатели и мечтают его обитатели, он станет центром бурно развивающейся промышленности и алчности, но пока что следует придерживаться фактов: Глен Каньон Сити (СВАЛКА МУСОРА ЗАПРЕЩЕНА) гниет и разлагается под боком автострады, как сгоревший Фольксваген, забытый, покинутый на заросшей бурьяном стоянке, чтобы постепенно уйти неоплаканным в щелочную землю Юты. Многие проезжают мимо, но никто не останавливается. Смит с подружкой промчались мимо, как пчелы в полете за медом.
— Что это было? — спросила она.
— Глен Каньон Сити.
— Нет, я говорю, вон то, — оборачиваясь и указывая назад.
Он глянул в зеркало заднего вида.
— Ну, это он и был — Глен Каньон Сити.
Они миновали поворот на Вохип Марина. На много миль впереди, за длинным откосом из песка и камня, поросшим полынью, канадским рисом, низкорослыми деревцами дикой груши, они увидели скопление зданий, передвижных домиков, дорог, доков и гроздь судов, столпившихся в голубом заливе озера. Озеро Пауэлл, Жемчужина Колорадо, водохранилище длиною 180 миль, обнесенное стеною голого камня.
Голубая смерть, называл его Смит. Как и сердце Хейдьюка, его сердце также было исполнено здоровой ненависти. Потому что он помнил нечто совсем другое. Он помнил золотую реку, вольно текущую к морю. Он помнил каньоны с их именами — Скрытый Проход, и Спасение, и Последний Шанс, и Запретный, и Сумеречный, и много, много других, никогда не имевших имени. Он помнил странные, величественные амфитеатры, называвшиеся Храм Музыки и Собор в Пустыне. Все это теперь покоится на дне, под мертвой водой водохранилища, медленно исчезая под обволакивающими их наносами. Как может он забыть? Он слишком много видел.
Теперь они подъехали, среди возрастающего потока легковых и грузовых автомобилей, к мосту и плотине Глен Каньона. Смит припарковал свой пикап перед мемориальным музеем сенатора Карла Хейдена. Они с подругой вышли из машины и пошли вдоль перил к центру моста.
Под ними, на глубине семисот футов, протекало то, что осталось от прежней реки — зеленоватая вода, пропущенная через водозабор, турбинный водовод, турбину и водосброс, и появляющаяся из здания гидроэлектростанции внизу, у основания плотины. Плети электрических кабелей высокого напряжения, каждая стренга толщиной в человеческую руку, взбирались на стальных опорах по стенам каньона, сливаясь в лабиринте трансформаторных подстанций и снова расходясь в направлении на запад и на юг — к Альбукерку, Вавилону, Фениксу, Гоморре, Лос-Анджелесу, Содому, Лас-Вегасу, Ниневии, Таксону, к городам долины.
Выше по течению стояла плотина, крутой скользкий откос серого, невыразительного бетона, вогнутый фасад в семь сотен футов высотою — от гребня плотины до зеленой лужайки, поросшей травой, на крыше электростанции у ее подошвы.
Они оглядели плотину. Она требовала внимания — эта внушительная масса цемента. Важные факты: 792 000 тонн монолитного бетона; стоила она 750 миллионов долларов плюс шестнадцать (16) человеческих жизней. Продолжительность строительства — четыре года, генподрядчик — Моррисон-Кнудсен Инк., заказчик — Бюро мелиорации земель США, за счет средств налогоплательщиков США.
— Слишком уж она большая, — сказала она.
— Это верно, милая, — ответил он, — именно поэтому.
— Ты не сможешь.
— Есть способ.
— Какой же?
— Я не знаю. Но должен же быть какой-нибудь способ.
Они смотрели только на низовую грань плотины и поверхность ее гребня. Гребень этот, по ширине которого могли легко разместиться четыре мощных пикапа, был самым узким местом плотины. Она расширялась от вершины к основанию, образуя перевернутый клин, перегораживающий Колорадо. Вода верхнего бьефа поблескивала, отражая пустое небо, огненное око дня и стаи моторных лодок, выписывающих круги по ее поверхности, с воднолыжниками на фалах. Отдаленное завывание моторов, радостные крики …