Нечеловеческие испытания сплачивают людей, закаляют лучшие качества души. Где были эти прекрасные порывы года два назад, когда нашему воинству так не хватало настоящего благородства, человеколюбия и терпения?
Сегодня нам повезло: к вечеру набрели на большое село. Стали на постой в теплых избах. Среди офицеров произошла замечательная перемена: постоя уже не требуют – просят! Предлагают мужикам никчемные деньги, часы, остатки обмундирования. Я разместился в доме молодого крестьянина.
У него трое веселых ребятишек и очень заботливая женушка. Соорудили нам баню, помогли постирать белье. К ночи зашел Каппель, координировал план моей завтрашней разведки. Я глядел на его сосредоточенное, давно не бритое лицо, ловил взгляд умных, немного застенчивых глаз и вспоминал лето восемнадцатого. Тогда к нам в Самару, в штаб Первой добровольческой дружины приехали репортеры французских газет. Они пожелали увидеть командира войска Самарского демократического правительства Владимира Оскаровича Каппеля.
Ему было неловко от вспышек фотоаппаратов, лицо порозовело от смущения. Один из французов искренне умилился застенчивым видом славного полководца и, делая фотографию, предложил Каппелю добавить к английскому френчу, стеку и папироске букетик полевых цветов. Таким он, наверное, и останется для истории: мужественным и романтичным русским офицером, образцом несгибаемой стойкости и чести.
Склянка чернил, любезно подаренная мне сельским священником, заканчивается. Решил продолжить записи только после победы».
Глава IV
Поздним вечером Наталья Решетилова спешила домой. Улицы были пустынны, и она пожалела, что не взяла извозчика. Каблучки выбивали по булыжнику звонкую дробь, и их стук немного ободрял Наталью. «Отчего так безлюдно? – думала она. – Ах да, сегодня четверг, завтра рабочий день!»
Вот и фонарь у дома, знакомая арка, осталось лишь миновать проход и скользнуть в парадное. Наталья свернула в темноту и увидела две тени, отделившиеся от стены.
– Стойте, мамзель! – негромко скомандовал молодой голос.
Черная фигура встала на пути Натальи. Второй быстро скользнул за спину. «Сейчас грабить будут», – с грустью подумала Наталья и покорно опустила руки.
– Давайте ваш ренцель [9], а не то!.. – грозно проговорил молодой человек, и что-то холодное коснулось шеи Натальи.
– Да-да, извольте, – торопливо прошептала она и поспешно сунула незнакомцу ридикюль. – Берите, денег у меня совсем немного. Теперь я могу идти?
Ей было очень стыдно за свой страх.
Стоявший за спиной налетчик взял Решетилову за руку:
– А желтизна? [10] Что у тебя там? – Он рванул с пальца Натальи золотой перстень.
– Нет! – вскрикнула она и судорожно сжала кулачок. – Это подарок покойной мамы!
– Да вы, верно, гражданочка, не из понятливых!
Глаза Натальи привыкли к темноте, и она различила довольно юное, перекошенное нетерпеливой злобой лицо. Негодование взяло верх над страхом, Решетилова хотела что-то ответить, как вдруг раздался уверенный негромкий голос:
– Худое дело вы затеяли, скряги! [11]
Из глубины прохода послышались тяжелые шаги. Невысокий широкоплечий человек приблизился и стал шагах в трех от грабителей:
– Бросьте барышню, давайте-ка потолкуем по-свойски.
– Держи шмару [12], Гошка, – бросил тот, что стоял лицом к Наталье, и выступил вперед.
Его товарищ толкнул Решетилову к стене и зажал рот ладонью.
– Че ты лезешь, мерин? [13] – нагло спросил налетчик.
– Нехорошо так, паря [14], с незнакомыми людьми трекать! – ответил насмешливый голос.
Парень взмахнул рукой, и в темноте сверкнуло лезвие ножа. Его противник подался навстречу, и через секунду нож со звоном упал на булыжник.
– Проваливайте отсюда, – угрюмо сказал незнакомец.
Послышался металлический щелчок.
– Митька, у него шпалер! [15] – взвизгнул грабитель и рванул во двор. Его товарищ оставил Наталью и кинулся следом.
– Как вы, барышня, целы? – подойдя к Решетиловой, справился ее нежданный спаситель.
– Все в порядке. Благодарю.
– Ну и ладненько, – кивнул незнакомец и пошел к выходу на улицу.
– Гражданин, подождите! – встрепенулась Наталья и побежала за ним.
Он остановился у фонарного столба и вопросительно поглядел на Решетилову. Теперь Наталья смогла его рассмотреть – лет двадцати пяти, среднего роста, крепко сбитый, простое русское лицо. Он походил на кустаря – темный пиджак, короткие сапоги.
– Вы не можете так уйти, – выдохнула Наталья.
– А что ж надо-то? – улыбнулся незнакомец.
– Я должна вас поблагодарить.
– Так вы поблагодарили.
– Да-да, разумеется. Однако мне хотелось бы знать имя своего спасителя.
– А к чему?
– Ну… я не знаю, – Наталья нервно взмахнула руками. – Вы рисковали жизнью ради меня… Как вас зовут?
– Никитою.
– Очень приятно. А я Решетилова Наталья… Что же мы здесь стоим, а? Идемте ко мне, выпьем чаю!
– Да нет, барышня, неудобно, – смутился Никита.
– Умоляю вас, не отказывайтесь!
Наталья усадила гостя на кухне и принялась хлопотать у плиты. Никита по-детски поджал ноги под табурет и положил ладони на колени.
– Покуда закипит чайник, давайте выпьем настойки! У папы есть прекрасная рябиновка, – заметив неловкость гостя, предложила Решетилова.
Они выпили, и Наталья завела разговор о том, что ее отец – признанный ценитель ягодных настоек. Никита внимательно слушал, разглядывая узор на скатерти. Наталья в свою очередь разглядывала гостя: «А он не столь уж и зауряден! Лицо и манеры у него крестьянские, но волосы знакомы с ножницами парикмахера, аккуратно причесаны; гладко выбрит, и рубашка свежая. Кто он? Руки у Никиты грубые, но чистые, с черной работой незнакомые».
– А как вы оказались на нашей улице? – вдруг спросила она.
Никита немного покраснел:
– Случайно. Шел я за вами от самого театру. Дом мой недалеко, – он кивнул головой куда-то в сторону.
– Вы были в театре? – невольно удивилась Решетилова.
– Да нет, – еще гуще зарделся Никита. —
В пивной по соседству. Я как раз вышел, и вы впереди… Заприметил-то я вас давно, еще осенью, там же, у театры.
– Ах, вот оно что! – рассмеялась Наталья. —
А я вас и не видела.
– Человек я маленький.
Назойливое внимание театральных поклонников всегда окружало Наталью, но здесь было что-то другое.
– Так вы знали меня?
– Вовсе нет… просто вы… барышня приметная, – медленно выдавил Никита.
«Вот вам и еще один воздыхатель!» Она натянуто улыбнулась и склонила голову:
– Спасибо за комплимент. Значит, все это время у меня был невидимый страж?
– Ну что вы! – развел руками Никита. – Я и видел-то вас нечасто. Даже не знал, что вы живете на этой улице. Шел себе домой, а оказалось нам по пути.
– И?
– Заслышал возню в потемках, ну, думаю: ребятки на гоп-стоп пошли!
– На что пошли?
– Ну… пограбить вас решили.
– А-а, – протянула Наталья. – Словечко какое-то… жиганское!
– Зато в самую точку, – засмеялся Никита.
– Пожалуй… Однако, как же вы отважились схватиться с грабителями? Страшно не было?
Она поймала взгляд спокойных серых глаз.
– Страшно? А чего ж пугаться-то? По темным углам барышень грабят только мальцы слабосильные, серьезный налетчик на грошовое дело не пойдет.
Наталье стало тепло и уютно рядом с этим малознакомым человеком. Она поразилась своим мыслям и отогнала их со стыдом и негодованием.
– Знаете, Никита, под аркой было очень темно, и я не разобрала, как вы справились с тем молодым негодяем. У него же был нож!
– Интересуетесь? Есть один хитрый способ. Хотите покажу?
– Любопытно.
– А вот вы возьмите в ручку вилочку и ткните в меня, – предложил Никита.
– Зачем же вилочку? – заразилась его азартом Наталья. – Возьмем столовый нож, так будет убедительнее.
Решетилова схватила серебряный ножичек и направила его в грудь Никиты. Он подергал кончик лезвия: