— Митин?! — изумился я. — А ты-то что тут делаешь?
******
ГЛАВА ВТОРАЯ
« — Я, мать-перемать, вас всех пересажаю!»
(Из передачи «Следствие вели»)
«Колдун сообщил — он может всё»
(Оттуда же).
— А мы чё, знакомы? — удивился в ответ Митин, подходя.
— Да нет, — покачал я головой. — Просто твою фотографию на доске почёта у завода видел пару раз, когда мимо проходил.
— И спасибо, что помог этого урода поймать, — пожал ему в благодарность руку Чекист, подойдя.
— Да я не хотел, так он сам же собирался меня с дороги пихнуть, — пожал плечами Ванька. — А что он сделал-то?
— Девочек насиловал, — коротко бросил в ответ Чекист.
— Да ну?! — вытаращил глаза Ванька присев на корточки и глядя в лицо наконец-то утихомирившегося беглеца. — Это советский человек-то?!
- Да вот! - подхватил Джуро, возмущённо разводя руками. — Это советский человек-то!
— А ты хорошо бьёшь, — заметил Чекист. — А вообще, так с ними и надо, насильниками!
— — Я не… — начал было тот и закашлялся, тщетно пытаясь подняться.
— Молчать!!! — заорал, перебив его, Чекист и с размаху ударил ногой в голову. Тот снова упал и больше уже не шевелился.
— Ещё дар на этого мудака не тратил… — презрительно бросил он напоследок.
— А ведь, похоже, того он, — вдруг заметил Джуро, присев рядом с телом на корточки.
— — И что теперь с ним делать-то будешь? — я тоже присел на корточки, откинув со сла вспотевшие от беготни угольно-чёрные волосы, и поднял взгляд на Чекиста. — Надо было развоплощать-то СРАЗУ, а теперь…
— Момент, — вдруг осенило Джуро. И он выстрелил уже покойному (слава Богу) извращенцу прямо в лоб.
Затем он выудил из кармана стиранного небось в последний раз ещё при первопоселенцах пиджака огрызок химического карандаша. Бумага нашлась в кармане у убитого доблестные сотрудники правоохранительных органов (ладно, один бывший, но какая разница) написали на ней: «Я совращал советских школьниц. Не могу больше с этим жить». И вложили в руку сотворённый Джуро пистолет, с которого Чекист предварительно стёр носовым платком отпечатки пальцев.
— Теперь уходим, — поторопил нас Джуро. — Пока нас тут, чего доброго, не застукали.
Я с трудом удержался, чтобы не плюнуть на тело. Попался бы ты мне на войне, сволочь… Там как раз среди всяких полицаев таких хватило…
— Пошли, — кивнул я. — Как раз одно подходящее место по дороге видел, когда мы за этим хреном бежали…
— А это ты чего такое с пистолетом сделал? — вдруг отвлёк нас от разговора неожиданным вопросом Ванька. И Чекист резко обернулся.
— Так, всё понятно, — с досадой на непредвиденную задержку произнёс он. — Значит, придётся инициировать. Вот очень ты вовремя…
— А это что значит? — всё так же удивлённо продолжал Митин. Но Чекист вместо ответа только рукой махнул.
— Увидишь, узнаешь, — коротко ответил он, явно не желая пока вдаваться в подробности. — Пошли.
— Эй, а я-то с вами? — перебил Джуро, вопросительно глядя на меня.
— С нами, конечно, — поспешил ответить я, опередив Чекиста. И мы, все четверо, отправились в соседний двор. Забрались в беседку и расселись по лавочкам.
— Для начала познакомимся, — протянул руку Чекист. — Котовский Алексей Иванович, он же Чекист.
— «Котовский»?! — изумился Ванька, недоверчиво глядя на моего недруга. — — Уж не родственник ли?!
— Брат, — коротко ответил Чекист, вновь явно не желая вдаваться в подробности.
— Это как же?! —продолжал непонимающе таращиться Митин. — Он ведь когда ещё родился-то!
— Это я тебе потом объясню, — отмахнулся Чекист. И Ваньке пришлось пока довольствоваться этим.
— Джуро Семён Алексеевич, — представился следующий из нас. — До получения человеческих документов именовался просто «Джуро».
— Барский Лев Израилевич, — дошла очередь и до меня. И тут я к своему неудовольствию увидел, как вытянулось лицо Митина.
Эх, вот хотел ведь материнской фамилией представиться, — «Атаманов», — так нет же, захотелось как в документах…
— А ты что, жид? — с подозрением посмотрел на меня новый знакомец.
«Цыган я!» — чуть было не заорал я в ответ, но всё-таки сдержался.
— Контра он, — влез непрошеный Чекист, не успел я и рта раскрыть. — До революции царским офицером же был, сволочь! Расстреляли бы мы его уже десять раз за всю контру, да не подрасстрельны скреннеры-то, видишь!
— Кто не подрасстрелен? — удивился парень. Но Чекист только отмахнулся — потом, мол.
— А вы что, мало расстреливали, хочешь сказать?! — мигом ощетинился я. — В тридцать седьмом вон том же, хотя бы?
— Значит, мало, — огрызнулся мой враг и от его взгляда повеяло ледяным холодом. — ТЫ же вот до сих пор на свободе! Хотя я бы с радостью всех вас пересажал и тебя в первую очередь!