Он снова подумал, что же она могла узнать из его досье и из какого досье. Кроме тех фактов из его биографии, которые он указал в анкете для профессора Перри Хименса, и считал нужными, ничего больше не было. Не могло там быть и его участия в подготовке выступлений на заводах Чикаго, не было там и его участия в организации «Всеобщий социализм», так как к тому времени он был уже кое‑чему обучен.
Он обратил внимание на ее испуганное лицо. Кэти подходила к нему грациозной походкой. Распущенные сухие волосы, оригинальный купальник, красивое тело, чуть прищуренные глаза.
— Дик. ты изверг! — воскликнула Кэти и отвернулась, готовая расплакаться.
— Ох, изверг! Какой изверг! Как же, обидел маленькую девочку!
— Изверг и чурбан!
— Полегче, мисс Орен! Полегче!.. Там была большая очередь, — соврал Дик, успокаивая Кэти.
Они подошли к коврику. На нем был уже приготовлен обед, разложены бумажные мисочки, стаканчики. Он разлил вино, посмотрел на Кэти.
— Дик, что‑нибудь случилось? Поругался с кем‑то?
— Прости, Кэти. Вспомнилось кое‑что.
— А ты не думай о плохом, Дик. Нам сейчас хорошо, и будь только со мной, здесь…
— Здесь я, дорогая мисс Орен, здесь. Весь ваш, — неизвестно почему начал он злиться.
— Не рефлектируй, Дик! Нужно быть проще. Женщины любят сильных и уверенных. Не нужно копаться в самом себе. Тебе не хватает самоуверенности! Са‑мо‑уве‑рен‑ности, Дик! Среди нас ты бы не выжил!
— Среди кого это «вас»? Среди террористов?
— Не придирайся к словам, Дик!
— Самоуверенным!? Не сомневаться!? Только животные не сомневаются. Спроси вон хоть у Джун. Она тебе скажет.
— Джун! Джун! Все Джун! Она крутит тобой как своими подопытными кроликами. А тебе это, наверное, нравится?
— Нравится. Я ее больше знаю, чем тебя.
— Меня, значит, лорд Ричардсон, вы не знаете, — прошипела разъяренная Кэти. — Так кто же я по‑вашему? Закоренелая террористка, хобби которой взрывать самолеты и убивать полицейских?…
Рассерженное лицо Кэти было обольстительным. Дик притянул ее к себе и поцеловал; губы были мягкими, влажными, солоноватыми.
— Дик, милый, успокойся, — отпихнула его осторожно Кэти. — На нас смотрят. Ты на меня сердишься за досье? Я просто хотела узнать о тебе чуточку больше.
Он покраснел, — Кэти прочла его мысли — примолкнул и думами своими, ведь не дай бог она и дальше отгадает, какую чушь он возгородил на нее. Еще он припомнил, что Кэти ему еще в первые дни их знакомства рассказывала, что она окончила курсы психологии творческой личности, что профессор ее интересует как «материал», который она собирает, проводя свои научные исследования. И он понял, что Кэти и его, как и Хименса, хочет взять под свое заботливое крылышко и создать и ему, неврастеническому типу — как выражается иногда бабка — необходимые условия для работы.
Вино было выпито сразу. Потом они накинулись с жадностью на курицу, захваченную из дому Кэти, на сандвичи, на мороженое.
— О, Дик, я обо‑жра‑лась! — простонала Кэти, сползая с коврика. — Больше не могу. В школе так пирожными объедались… Мальчики угощали…
Она чему‑то засмеялась, катаясь по песку, что‑то, видимо, вспоминая.
— А я отличаюсь от них, от твоих мальчиков, Кэти?
— Отличаешься, Дик. Ты большой мальчик. Тебе все время, как мне кажется, хочется всем нравиться. Но так не бывает… Ты и присяжным, дамочкам в сером, в Кейптауне, подмигивал.
— Подмигивал? Кэти, ты прелесть!
Они снова долго бегали по холмам, по пляжу, целовались, смеялись, купались до самой темноты. А когда уже выруливали на скоростное шоссе, Дик предложил заехать к нему.
— А не поздно ли для визита, Дик?
— Нет, я уверен, бабка дожидается нас.
Кэти вдруг разволновалась, прижалась к Дику, попросила включить в машине свет, начала расчесывать густые волосы, прихорашиваться. Дик и сам чуть волновался. Бабка давно просила привести в их дом хозяйку, ей хочется нянчить внуков, если, конечно, они не сдадут ее в пансионат для престарелых.
Не доезжая до окраин Куинса, машина свернула вправо на узенькое шоссе, уходящее к темным силуэтам высоких деревьев.
Миссис Сабрина Ричардсон прохаживалась возле дома. Старомодно кланяясь, она пригласила Кэти во двор. И уже когда они шли по дорожке, усыпанной белым ракушечником, она забегала то с одной стороны, то с другой, стараясь разглядеть получше Кэти.
Большой двухэтажный деревянный особняк был окружен старым садом. Лунный свет высветил столик, плетеные кресла, кроны фруктовых деревьев, аккуратные газончики.