– Я уже наговорил на «четвертак», гражданин следователь.
– Выходит, вы не совершали никаких преступлений?
– Так точно. Я – человек мирный…
«Как все хорошо складывается. Все будет хорошо, если я так и буду валять дурака», – подумал Василий, разглядывая следователя.
Это был первый допрос следователя МГБ Горшкова. Он совсем недавно окончил Следственную школу и по совету своего родственника поступил на службу в следственную часть министерства ГБ. Почему ему поручили вести следствие именно по этому уголовному делу, он не знал.
Он быстро заполнил протокол допроса и протянул его Корнилову.
– Прочитайте. Вот здесь распишитесь, – произнес он и ткнул пальцем.
Василий долго читал, прежде чем расписаться, он посмотрел на Горшкова.
– А вы меня не обманите, гражданин следователь?
– Нет, Корнилов. Подписывайте…
Он опустил перо в чернильницу и поставил свою подпись.
– Скажите, а меня скоро отпустят?
– Думаю, что скоро.
Горшков положил протокол допроса в папку и вышел из кабинета.
Прокурор республики сидел за большим столом и, слушая рассказ следователя Волкова, делал какие-то отметки в своем блокноте.
– У вас все, Герасим Матвеевич? – спросил прокурор Волкова.
– Да, товарищ прокурор.
– Хорошо. Можете быть свободным.
Когда Волков покинул кабинет прокурора, тот поднял трубку и попросил оператора чтобы тот связал его с Управлением государственной безопасности. Ждать пришлось недолго.
– Полковник Матвеев, – услышал прокурор в трубке.
– Здравствуйте, Александр Павлович. Извини, что отрываю от дел, это Белоконь.
Они быстро обменялись любезностями.
– Ты слышал, что сотрудники уголовного розыска, наконец, поймали этих бандитов, которые четыре года терроризировали город. Их четверо, сейчас они находятся в КПЗ. Там творится что-то непонятное. Разберись, пожалуйста, с этим. Я уже подписал распоряжение о передаче этого уголовного дела в ваше производство. Там есть неплохой мужик – Максимов, он тебе все расскажет. Что, что? Ты знаком с ним, тогда тебе и карты в руки.
Вызов Максимова к начальнику управления государственной безопасности остался не заметен для руководителей министерства. Павел остановился на пороге кабинета полковника Матвеева. Он уже догадался, с чем это связано, сейчас его больше интересовало, как руководство министерства расценит этот вызов.
– Проходите, Максимов, – произнес Матвеев и рукой указал ему на кресло. – Как в отношении чая? Думаю, что разговор у нас будет длинным, и чай нам не помешает.
Когда Павел сел в кресло, Александр Павлович, попросил его рассказать о задержании бандитов, о результатах обыска в комнате Корнилова. Максимов лишь на минуту задумался, размышляя о том, с чего начать. Он не стал кривить душой и все рассказал полковнику.
– Значит, тебе сейчас запретили заниматься этим делом.
– Так точно, товарищ полковник. Мне предложили уйти в отпуск… Сейчас этим делом занимается лично начальник отдела по борьбе с бандитизмом подполковник Лосев. Я слышал, что Корнилов отказался от своих показаний, мотивируя тем, что он написал свою явку с повинной под мою диктовку. Но, это – не правда!
– Успокойтесь, Максимов. Я уже приказал, чтобы дело передали в наше производство. Все это согласовано с прокурором республики. Я хотел бы, чтобы ты принял участие в работе оперативно-следственной группы.
– Товарищ полковник….
– Ты не переживай, я уже согласовал это с Москвой – она не против твоего назначения.
– Товарищ полковник, можно вопрос?
– Спрашивай…
– Как вы считаете, понесет ли ответственность руководство НКВД и судьи за все это. Ведь осуждены десятки людей, много расстреляно, за преступления, которые они не совершали?
– Сложный вопрос. Первое, что нам предстоит сделать, это задокументировать все эти преступления, закрепить все экспертизами. Вот когда все это мы с тобой сделаем, тогда можно говорить и об ответственности.
В кабинете стало тихо.
– Что будет с Лосевым?
– Пока его и целый ряд товарищей мы отстранили от работы. Иди и работай. Доклад – каждый вечер.
Противно лязгнула металлическая дверь КПЗ. В камере стало тихо.
– Корнилов! На выход с вещами! – выкрикнул конвоир. – Давай, быстрее!
– Вот видите, что я вам говорил, – радостно затараторил он, собирая свои вещи. – Да здравствует воля!
– Ты, что там умер? Я кому сказал, давай быстрее!
Василий выскочил в коридор и привычно уткнулся лицом в стенку. Дверь снова лязгнула и закрылась. Теперь этот лязг был ему сродни ласковой и приятной музыки.