– Вася, Вася, – не слыша своего голоса, шептали ее губы, целуя мужское лицо. – Я люблю тебя. Ты слышишь, я люблю тебя, Вася. Я тебя никогда не предам.
Услышав последнюю фразу, Корнилов улыбнулся. Раньше ему еще никто не признавался в любви, и поэтому какое-то непонятное ему чувство моментально наполнило его изнутри. А Галина все шептала и стонала от охватившего ее удовольствия. Громко вскрикнув, она замерла и крепко сжала Василия в своих объятиях, не давая ему возможности шелохнуться.
– Все, все, – прошептал Корнилов. – Отпусти, а то задушишь.
Наконец она отпустила его и блаженно откинулась на белой простыне. Василий достал папиросу и закурил.
– Вот скопим деньжат, Галка, и махнем с тобой жить на море, – произнес он, мечтательно глядя в потолок. – Ты когда-нибудь была на море? Вот и я не был. Мой кореш по зоне часто рассказывал мне о море. Бывало лежу на нарах, слушаю его, а перед глазами – море, которому нет начала и нет конца… А какие там бывают закаты и восходы… Одно слово – сказка.
Корнилов мечтательно затянулся дымом и закрыл глаза.
– Вась, а как ты считаешь, у инкассаторов много денег бывает?
Корнилов, повернулся к ней лицом и засмеялся. Он посмотрел на ее обнаженное тело. Перевел свой взгляд на играющие в лучах солнца женские волосы и снисходительно улыбнулся.
– Глупая ты баба, Галина. Таскают они эти деньги мешками, а вот у самих есть или нет – сказать трудно. Вот когда схватим за задницу, тогда и посмотрим.
Василий посмотрел на ходики, они показывали начало восьмого утра. Он поднялся с кровати и стал натягивать брюки.
– Это ты, куда в такую рань? – спросила его Галина.
– Как куда? На дело! Надо еще посмотреть, что там.
Корнилов старался вести себя спокойно и непринужденно, но это была лишь маска. У него внезапно возникло чувство страха и словно гвоздь застряло где-то внутри. Чтобы как-то побороть это чувство, Василий взял в руки «Парабеллум» и передернул затвор.
– Вась, а ты стрелять хоть умеешь? – спросила его Галина. – Ты хоть потренировался бы.
– Могу. Я до войны занимался стрельбой. Думаю, что если придется, то не промахнусь.
Он сунул пистолет за поясной ремень и, надев на голову кепку, направился к двери.
Корнилов, хорошо ориентировался в этом микрорайоне Казани и поэтому достаточно быстро подошел к условному месту встречи. Там его уже ждали Симаков и Бабаев. Взглянув на землю, Василий сразу понял, что ждут они его уже давно, на земле валялось с десяток окурков папирос.
– Что скажешь? – обратился он к Бабаеву. – Подкоп сделал?
– Я все сделал, как ты просил, Василий. Подкоп готов.
– Тогда веди, – коротко бросил он Алексею, – чего здесь толкаться.
Высокие деревянные заборы домов позволили им скрытно подойти к нужному месту – подкопу.
– Вот здесь, – произнес Бабаев и откинул в сторону набросанные в кучу ветки.
– Давай, лезь первым, – приказ Корнилов ему. – Смотри не застрянь.
Алексей скрылся в лазе. Подождав еще минут, по приказу Василия в лаз полез и Симаков. Во дворе громко залаяла собака, Корнилов отбросил окурок папиросы в сторону и, несмотря на внезапно охвативший его страх, тоже спустился в лаз. Подкоп был довольно узким и Василий дважды чуть не застрял в проходе. Проклиная все на свете, он, наконец, выбрался наружу и глубоко вздохнул. Они все оказались за высоким забором дома.
– Вот что, не мелочиться! – приказал Корнилов своим приятелям. – Берем только ценные вещи, деньги и золото.
– А если проснутся хозяева, что будем делать? – спросил его Алексей.
Корнилов улыбнулся. Он мысленно представил полные ужаса глаза хозяев дома. Василий провел рукой по горлу. Это жест понял каждый из них.
– Понял, – тихо произнес Бабаев. – Не знаю как вы, а я готов.
Они, стараясь не шуметь, осторожно сняли штапики со стекол кухонного окна и, выставив стекла, быстро забрались в кухню. Помещение было небольшим и было все заставлено коробками с немецкими сервизами и хрусталем.
– Вот буржуи, – прошипел Корнилов, – «нахапали победители».
В углу на столе стояла керосинка, на которой, словно на картинке, красовался дорогой и редкий по тем временам, эмалированный чайник. Алексей осторожно открыл створку шкафа и стал шарить рукой в шкафу, вытаскивая из него кухонную утварь. Увлекшись этим занятием, он случайно задел рукой, стоявший на столе заварочный чайник, который с грохотом рухнул на пол. Это было так неожиданно, что налетчики буквально застыли на месте. Василий поднял руку с намерением ударить Бабаева по лицу, но в это время на кухню вошла старушка, дремавшая чутким стариковским сном и просыпавшаяся от каждого шороха в доме.