– Алексей Иванович! Не устраивайте представления, здесь – не место для выяснения отношений, – строго произнесла женщина. – Не позорьте меня и себя.
– Может, вы и правы, Люся, но я не хочу вас отпускать обиженной на меня.
На лице женщины мелькнула едва заметная улыбка, которая моментально исчезла.
– Ничего удивительного, – словно рассуждая сама с собой, произнесла она. – Одинокую женщину может обидеть каждый.
– Боже мой! – произнес мужчина. – Что мне нужно сделать, чтобы вы простили меня?
Люся задумалась. На ее лице появилась едва заметная улыбка, которая сразу же преобразила ее лицо. Глаза ее засверкали, словно два бриллианта.
– Поехали к вам домой, Алексей Иванович. Я не люблю шумные, пропитанные алкоголем и развратом места. Я – женщина домашняя, люблю тишину и домашний комфорт.
Мужчина радостно улыбнулся.
– Подождите меня, Люся. Я захвачу шампанского, икры…
– Хорошо. Только не долго, Алексей Иванович. Я не привыкла ждать…
Мужчина развернулся и чуть ли не бегом устремился обратно в ресторан «Казань». Из машины вышел Игнат и, посмотрев вслед мужчине, громко засмеялся.
– Ловко ты его раскрутила. Василий был бы доволен.
– А мне плевать, как на тебя, так и на Василия. Все вы – кобели. Вот срублю деньжат и махну в Ленинград. Я ведь из города пролетарской революции, – произнесла она. – Может, найду кого-нибудь из родственников. Не все же они погибли в блокаде.
– Дело твое. С деньгами везде хорошо, – подытожил их разговор Игнат и стал садиться в машину, заметив профессора, который со свертками в руках, вышел из ресторана.
Машина свернула в Профессорский переулок и, скрепя тормозами, остановилась около двухэтажного каменного дома. Алексей Иванович вышел из машины и, открыв дверцу, помог выйти женщине.
– Вот здесь я и обитаю, Люсенька, – произнес он и громко рассмеялся, наслаждаясь произведенным на женщину эффектом. – Этот дом еще до революции принадлежал нашей семье. У меня отец тоже был профессором и преподавал в местном университете.
– И как же миновала вас карающая рука пролетариата? – поинтересовалась Люся. – Почему не отобрали?
– Мой отец хорошо знал семью Ульяновых, вот Владимир Ильич и попросил местных товарищей не обижать моего отца.
Он взял женщину под руку, и они направились к парадному подъезду.
– У вас есть кто-то в доме? – поинтересовалась у него Люся. – Мне бы не хотелось никого видеть. Вы же знаете, я женщина замужняя. Зачем мне все эти разговоры и пересуды…
– Да, что вы! – ответил Алексей Иванович. – Я вот уже год, как живу один. А как ваш водитель? Он умеет держать язык за зубами?
– Он в этих делах – глухонемой, Алексей Иванович. Кстати, прикажите ему забрать из машины продукты, распорядилась женщина.
Квартира профессора была не только большой, а огромной. Посреди большого зала стоял белый концертный рояль. Люся открыла крышку и нажала на клавишу. Раздался звук, который словно застыл в стенах зала.
– Здесь у нас отличная акустика, – произнес Алексей Иванович. – Раньше люди знали, что строили.
Пока мужчина колдовал на кухне, Люся обходила зал, трогая руками каждый выставленный на обозрение экспонат.
– Нравится? – спросил ее Алексей Иванович, застав ее при осмотре антикварных предметов. – Это – табакерка императора. Не правда ли, хороша?
– Наверное, очень дорогая вещь? – поинтересовалась женщина.
Она взяла ее в руки. Табакерка словно заворожила ее.
– Трудно сказать, сколько она стоит. Табакерка сейчас имеет две ценности – художественную и историческую, – ответил профессор.
Он открыл бутылку «Советского шампанского» и стал разливать его по хрустальным фужерам.
– Богато вы живете, Алексей Иванович, – тихо произнесла Люся. – Богато….
– Жаловаться на жизнь, не могу. Что дает Бог, все принимаю с молитвою….
Люся села за стол напротив профессора и взяла в руки протянутый им фужер. Алексей Иванович, взяв ее за руку, посмотрел ей в глаза. Ее зеленые глаза были похожи на два болота, которые буквально затягивали его в свою глубину. Ему показалось еще миг, и он просто утонет в них.
– Алексей! Можно я так буду вас называть? – обратилась она к нему. – Скажите, а как соседи относятся к вашему быту, я имею ввиду – к вашему богатству?
Произнесенные ею слова, словно, вернули его к реальности, он ухмыльнулся и, обняв ее за плечи, пристально посмотрел в ее глаза. Стараясь уйти от прямого взгляда, Люся села за стол.
– Я боюсь вас, Алексей Иванович, – произнесла она.