– Что вы делаете, Варвара Борисовна! Ни к чему все это. Вы, что думаете, я с вашим Василием из-за золота буду жить? У вас денег не хватит на это…
Галина положила кольцо на стол и посмотрела на старушку.
– Возьми, возьми, Галина! Васька, если найдет – пропьет, а тебе пригодится, – произнесла она примирительным голосом.
Старушка встала из-за стола и, шаркая стоптанными старыми ботинками, направилась в свою комнатку.
Корнилов проснулся рано. Встав с кровати, он прошлепал голыми ступнями к столу и, взяв графин с водой трясущими руками, начал жадно пить. Допив воду из графина, он поставил его на стол.
– Ну, как? – спросила его Галина. – Сушняк мучает?
– Умираю, дай опохмелиться, Галка…., – скорее простонал, чем произнес Корнилов. – Не дай умереть….
– Не умрешь, сволочь, такие, как ты – алкоголики, от этого не умирают, – ответила Галина. – Где пил,там и похмеляйся.
Василий лег на кровать и закрыл голову подушкой. Его мутило, и каждую секунду он был готов вскочить с кровати и броситься к оцинкованному тазу, который предусмотрительно поставила около дивана Галина.
– Ой, умираю, – простонал он. – Помоги! Господи, спаси и помилуй!
Его вырвало и на какой-то миг Корнилову стало чуть легче.
– И где ты вчера так набрался? – спросила его сожительница, наблюдая за его мучениями. – И скажи, Васенька, откуда у тебя перстень взялся? У кого ты его украл?!
Василия словно прострелило от этих слов. Он буквально вскочил на ноги и бросился к брюкам. Корнилов вывернул карманы – перстня в них не было.
– Отдай! – с угрозой в голосе, произнес Василий. – Не играй с огнем, Галина!
– Не пугай, милый, я пуганная! – с усмешкой ответила Галина. – Ишь ты, орел, какой! Вчера ты сам мне подарил этот перстень, а теперь пугаешь убийством! Что не помнишь? Вот и я говорю, пить меньше надо, Корнилов!
Василий сморщил лицо, стараясь вспомнить прошедший вечер. Но сколько он не вспоминал, вспомнить ничего не мог.
– Это правда? Да не мог я его тебе подарить! Отдай!
– Тогда откуда я знаю про этот перстень? Ты сам вчера подарил его мне, – повторила она. – Говоришь, продай, но аккуратно, слишком дорогая и редкая вещь.
Корнилов слушал все это, не веря своим ушам.
«Как я мог так легко проболтаться, – размышлял он, на какой-то момент, забыв о боли в голове. – Что я еще вчера наговорил? Может, рассказал о своей встрече с Симаковым? Наверное, рассказал, смотри, как она смотрит на меня».
– Чего молчишь? – строго спросила его Галина. – Давай, Вася, выкладывай все.
Он задумался, не зная с чего начать. Галина не спускала с него своих больших холодных глаз.
– Ну, я жду…. Мне что, пытать тебя надо? Я ведь все могу…
Василий посмотрел на нее. Приступ тошноты снова подкатил к его горлу.
– Ну, короче, загубил я вчера двух стариков, вещички собрал, но кто-то вошел в дом и я выскочил в окно, – начал он. – Вот, только успел с собой перстенек захватить. Мне еще на зоне товарищ рассказывал, что во время войны многие обогатились за счет других, вот я и подумал, а почему мне не тряхануть этих людишек….
Он специально не сказал ей о припрятанных в сарае вещах.
– Где вещи? Где ты их спрятал?
– Какие вещи? – переспросил он. – С чего ты взяла?
– Где вещи? – снова спросила Галина Василия. – Ты мне вчера говорил о вещах!
Вопросы Галины были теми последними гвоздями, которые окончательно сломили волю Корнилова.
– Я их в сарае у Петьки спрятал. Побоялся я их нести домой.
– Какого такого еще Петьки?
– Друг мой… Короче, подельник…
Галина слушала все это абсолютно спокойно, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она догадывалась и раньше, по-соседски наблюдая за Корниловым, что этим все закончится, и вот это произошло.
– Кто еще об этом еще знает?
– О чем?
– Ты что не понял?
– Симаков…. Да, ты не переживай, он – надежный кореш.
Галина, молча, достала из шифоньера бутылку водки и протянула ее Василию.
– Вот возьми, а то помрешь, сволочь….
Старший оперуполномоченный ОББ капитан милиции Максимов Павел Михайлович вышел из кабинета начальника отдела и сразу же направился во двор. Настроение после разговора с Лосевым было окончательно испорченно.
– Ильин! Папироской не угостишь? – обратился Павел к сослуживцу.
– Так вы же не курите, Павел Михайлович.
– С нашим начальством не то, что закуришь, запьешь, – ответил Максимов, прикуривая папиросу.
Полчаса назад его вызвал к себе начальник отдела.