Перед ним сидел человек с растрепанными волосами, в ботинках без шнурков, в пиджаке, который сразу же стал некрасиво помятым.
Максимов повернул рефлектор лампы на Василия, и тот зажмурился от яркого света, бьющего в лицо.
– Корнилов! Вы находитесь в Министерстве государственной безопасности республики. Я хочу предъявить вам обвинение по статьям 59 часть 3, 72,182, 73, 73 часть 3, 107. 59 часть четыре УК РСФСР. Вам понятно?
Называемые статьи словно молот били по голове Василия, все больше и больше вжимая его в стул.
– То есть, вы обвиняетесь в участии в бандитской группе, подделке документов, незаконном ношении стрелкового оружия, сопротивлении представителям власти, спекуляции краденым имуществом, принуждении к спекуляции несовершеннолетних и уклонении от воинской службы. Вам понятен смысл статей?
Корнилов, словно затравленный зверек, сжался, готовясь к последнему отчаянному броску.
– Кстати, я забыл тебе сказать о статье 193 УК. Это – разбойные нападения на представителей, осуществляющих свои профессиональные функции, – это речь идет о кассирах предприятий.
Корнилов молчал, только дышал часто и тяжело, как человек, взбежавший на десятый этаж.
– Вам понятен смысл статей, гражданин Корнилов? Хотел вам еще напомнить о нападении на сотрудника уголовного розыска, когда вы и ваш товарищ Алексей Бабаев пытались зарезать меня. Вспомнили?
Максимов приподнялся из-за стола и в упор посмотрел на Корнилова.
– Ну, Корнилов, чего молчишь? Будь мужиком. Умел пакостить, умей держать ответ. Может, ты захотел в камеру? Если я шепну им о том, как ты подставил Рашпиля, тебя «блатные» порежут на ленточки.
В кабинете стало тихо.
– А суд твое чистосердечное признание всегда учтет. Хочешь пойти в «отказ»? Ради бога, ведь это только до камеры, где тебя встретят. И еще, По военному времени тебе лишь по одной 93 части три светит высшая мера наказания, то есть расстрел.
– Я никого не убивал, – прохрипел Корнилов.
– Тогда кто из вас убивал? Расскажи мне? Может, убивал твои товарищи: Симаков, Бабаев, Кожин? Чего ты молчишь?
– Я никого не убивал и не грабил. Докажите!
– Хорошо, Корнилов. Сейчас поедем к тебе домой, и сделаем обыск. Ты этого хочешь?
Василий побледнел. Он моментально представил, как оперативники делают обыск, изымают деньги, ценности, пистолет.
– Чего молчишь? Спасай жизнь, Корнилов. Ты думаешь, что я просто так с тобой разговариваю? Я уже разговаривал с твоим Кожиным, он мне все рассказал. Так что доказывать мне ничего не нужно.
Павел блефовал и почему-то сам верил в то, о чем говорил сидящему перед ним молодому парню.
– Все, Корнилов, конец тебе и твоим дружкам!
Василию стало плохо. Какой-то комок подступил к его горлу, отчего ему стало трудно дышать. Он медленно сполз со стула и потерял сознание.
Солнце скрылось за крышами ближайших домов. В открытое окно кабинета Максимова повеяло прохладой. Вот уже четвертый час Василий Корнилов, потея и откашливаясь, писал явку с повинной.
– Начальник! Давай перекурим, – обратился к Павлу Корнилов. – Рука устала писать. Я – не писарь…. Да и пожрать не мешало бы.
– Хорошо. Бери папиросу, кури, – произнес Максимов, протягивая ему пачку папирос. – Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе еду сюда принесли.
Опыт подсказывал Павлу, что Корнилова сейчас нельзя «опускать» в камеру. Пока он «горячий» его необходимо «дожимать». На столе у Максимова зазвонил телефон.
– Да, это я. Задержанный Корнилов у меня. Принесите ему еды и чая.
Василий с интересом прислушивался к разговору оперативника. Он сразу понял, что капитану звонил дежурный по КПЗ и интересовался им. Он загасил папиросу и стал ждать, когда дежурный занесет в кабинет еду. Раздался тихий стук в дверь.
– Заходи! – крикнул Максимов.
В кабинет вошел дежурный и, молча, поставил перед Корниловым кружку с чаем, четвертинку черного хлеба и небольшой сверток с килькой. Василий развернул кулек и начал с жадностью поедать кильку. Пальцы его дрожали, и он часто не мог ухватить ими маленькие тушки рыбы. Заметив на себе пристальный взгляд оперативника, он отодвинул от себя кулек и начал большими глотками пить уже остывший чай.
– А кто еще «треснул» кроме Кожина? – неожиданно для Максимова спросил его Василий. – Бабаев? Петька?
Павел улыбнулся.
– Какая разница, Корнилов. Будут очные ставки, вот там и узнаешь. Скажу, что вся ваша бандитская дружба оказалась мыльным пузырем. Вот Кожин говорит, что главарем банды был ты, да и стрелял в людей в основном ты. Так что, загрузили тебя по полной программе.