– Сука! – выдавил из себя Василий. – А еще родственник. Нужно было его гада давно удавить…
– Давай, Корнилов, пиши – спасай себя.
– Сейчас, начальник. Надо же, «слил» сволочь.
Он снова начал писать. Павел достал папиросу и закурил. Он еще не верил, что ему удалось задержать участников банды, за которой он гонялся около четырех лет. Прошло еще три часа, прежде чем Корнилов закончил писать явку с повинной. Максимов прочитал исповедь Василия и сложил исписанные листы в папку.
«Куда сейчас поместить Корнилова? – подумал Павел. – Содержать их в одной камере КПЗ было уже нельзя».
Он поднял трубку и позвонил в следственный изолятор. Переговорив с дежурным, он лично отвез Корнилова в изолятор. Когда за ним закрылась камера одиночки, дежурный посмотрел на Павла.
– Я тебя уважаю, Максимов, но могу его здесь держать лишь до десяти часов утра. Сам понимаешь, он же не арестованный, а задержанный, а мы здесь такую категорию не держим. Вдруг прокурорская проверка – кому нужны неприятности.
– Я все понял. Думаю, что до десяти часов утра я решу этот вопрос.
Они пожали руки и разошлись.
Вернувшись в отдел, Максимов позвонил Яхину.
– Станислав Иванович! Вы знаете, мне сегодня удалось задержать участников банды. Их четыре человека: Корнилов, Бабаев, Кожин и Симаков. Главарь – Корнилов. Я его «расколол». Все в цвет, Станислав Иванович.
На другом конце стало тихо.
– Алло! Вы слышите меня, Станислав Иванович?
– Кто еще об этом знает?
– Пока только вы. Думаю, что нужно обратиться в прокуратуру, ведь их нужно арестовывать.
Снова стало тихо.
– Я Корнилова отвез в следственный изолятор, но они могут его продержать до десяти часов утра. В десять у них сдача смены, могут «нагнать» из изолятора.
– Давай, дождемся утра. Утро вечера мудрее.
В трубке раздались гудки отбоя. Павел положил трубку и посмотрел на часы, они показывали начало третьего утра. За окном зарождался новый день. Первые лучи солнца коснулись крыш домов. Где-то совсем рядом с отделом прокричал проснувшийся петух.
«Вот и утро, – подумал Максимов. – Нужно сходить домой, а то жена, наверное, извилась».
Он быстро убрал документы в сейф и направился домой. Как он и предполагал, жена не спала.
– Павел! Где тебя черт носит, – громко произнесла она. – У других мужья, как мужья, а у меня – оперативник. Я весь вечер сидела и ждала тебя: гадала, жив ты или нет. Разве так можно издеваться надо мной.
Максимов прошел через прихожую и нежно обнял жену.
– Не ругайся, дорогая. Я больше так поступать не буду.
– Да я это не первый раз слышу. Ты подумай о сыне, он, наверное, забыл, как ты выглядишь.
Павел понял, что сейчас спорить с женой не стоит, ведь она абсолютно права в своих претензиях к нему. Еще немного поворчав, она улыбнулась.
– Есть будешь?
Только сейчас Максимов понял, что ужасно хочет есть.
– Да, – коротко ответил он. – Я так голоден, что смог бы съесть быка.
– Быка я тебе не обещаю, но борща налью, – ответила жена, наливая ему в тарелку борщ. – Добавить?
– Дай сначала съесть, а там будет видно. Я сейчас поем и снова пойду на работу, – произнес он. – Работы море… Я бандитов поймал.
Супруга развела руками и, молча, направилась в спальню.
– Сумасшедший, ты Павел. Похоже, ты женат не на мне, а на своей работе.
Он быстро доел борщ и налил себе чая. Закончив с едой, он нацепил на голову кепку и заглянул в спальню. Жена спала, широко разбросав по сторонам руки. Стараясь не шуметь, он осторожно вышел в сени, а затем во двор.
– Привет, Павел! – поздоровался с ним сосед. – Ты куда в такую рань? На рыбалку?
– На работу, ответил Максимов. – Я уже поймал крупную рыбу, вот и буду разделывать ее.
– Что за рыба? – поинтересовался у него сосед. – Крупная?
– Крупней не бывает.
Максимов закурил папиросу и направился на работу.
– Дай, почитаю, – обратился к Павлу начальник отдела. – Интересно, что он там тебе написал.
Максимов протянул Яхину явку с повинной.
Станислав Иванович читал долго, то и дело, бросая свой взгляд на подчиненного. Закончив читать, Яхин сунул явку в папку и вышел из кабинета. Максимов посмотрел на часы.
«Как быть с Корниловым? – подумал он. – До его освобождения осталось чуть больше двух часов».
В кабинет вошел Лосев и сел напротив Павла.
– Что-то не вижу особой радости на твоем лице, – произнес Геннадий Алексеевич. – Ты знаешь, Максимов, мне кажется, что эту явку он написал под твою диктовку. Дело оперативного учета у тебя, о преступлениях ты осведомлен хорошо, вот ты его и уговорил взять на себя все эти преступления. Ты думаешь, что ты утер мне нос? Не смеши! Ты представляешь, что сейчас начнется? Вот я думаю, что не представляешь. По этим делам осуждено около пятидесяти человек, тринадцать из которых были расстреляны. Спросят ведь не только с меня, но и с комиссара.