Он старался представить себе человека, который притаился там и поджидает его. Тщетно. Он видел не его, а жену, поджидавшую его дома. Он чувствовал, что не может встретиться с ней, нет, - сейчас еще не может. Он повернулся и стал переходить улицу, упиваясь этим новым страхом, смакуя его и внутренне облизываясь, как кошка.
"Этот фармацевт, - подумал он, - будет теперь, небось, целый год обливаться холодным потом, гадать, как я решил - грабить аптеку или нет". Ему стало смешно. Мысль о фармацевте еще больше расшевелила в нем страх, а страх хотелось заглушить смехом. Он завернул за угол, все еще чувствуя смешок в горле, и, пройдя несколько шагов, открыл дверь в бильярдную Бойла, где его весь вечер поджидал Уолли.
Когда Бауер отворил дверь в бильярдную, на него повеяло знакомым запахом. Он мог бы, закрыв глаза, видеть все, что находилось перед ним, и сейчас, захлопнув за собой дверь, сразу почувствовал себя в безопасности, - мир остался за порогом. "Здесь я больше дома, чем в своей квартире", подумал Бауер. Ощущение безопасности обволакивало его, как нагретая рубашка. Ему вдруг захотелось крикнуть: "Я здесь!"
Палумбо, управляющий и компаньон Бойла, был во второй комнате, где стояли бильярды, и не видел, кто вошел.
- Закрываемся! - крикнул он.
- Ну, будьте другом, Палумбо, - крикнул Бауер поверх перегородки.
Палумбо узнал голос Бауера и ничего не ответил.
В первой комнате, с дверью на улицу, горела одна-единственная лампочка, отбрасывавшая зыбкий полусвет. Здесь стояли витрины с папиросами и сигарами, а напротив них две кассы-автоматы, настольный кегельбан и телефонная будка. На стене красовалась надпись крупными буквами, ярко освещенная светом уличного фонаря:
ЕСЛИ КРОШКЕ ТВОЕЙ НУЖНЫ БАШМАЧКИ,
В СТОЛБНЯК НЕ ВПАДАЙ - СЧАСТЬЯ ПОПЫТАЙ
В "ОБУВНОМ МАГАЗИНЕ ДЛЯ КРОШЕК"
Во второй комнате было еще темнее. Верхний спет был выключен, и только над двумя бильярдами горели лампочки под зелеными абажурами. Из-под абажуров падали белые конусы света, в которых роилась пыль, и у края одного из конусов, в тени, стоял Палумбо. Он уже был в пальто и котелке; в одной руке он держал подставку для шаров, в другой - ключи от бильярдной. Он нетерпеливо позванивал ключами.
На одном из бильярдов играли двое, а четверо наблюдали. Зрители уже поставили по одиннадцать долларов и теперь в напряженном молчании следили за игрой. Чтобы хоть немного умилостивить Палумбо, они надели пальто и шляпы.
На другом бильярде играл Уолли. Вот уже больше часа он играл сам с собой, правой рукой против левой.
- Я хочу пива, - объявил Бауер.
Кое-кто обернулся и кивнул Бауеру, но большинство, не отрываясь, следило за игрой. Уолли бросил играть. Он поставил кий в стойку, повинуясь вывешенному на стене призыву, и с улыбкой подошел к Бауеру.
- Все закрыто, - сказал Палумбо из темноты.
- Я знаю, где еще можно достать кружку пива, - сказал Уолли. - Я тоже не прочь выпить.
Бауер вдруг вспомнил, что в последний раз видел Уолли около здания суда. Ему стало не по себе.
- Я подвезу вас в моей новой машине, - сказал Уолли.
- Нет, благодарю вас, не стоит.
Бауеру, по правде говоря, не хотелось пива. Ему хотелось только посидеть у Бойла. Он обошел бильярд и, остановившись рядом с Палумбо, стал следить за игрой. Палумбо объяснил ему, кто сколько поставил и какой счет, и, рассказывая, вдруг заметил кровь, запекшуюся у Бауера в ухе и весь его измученный вид, - голова Бауера свисала на грудь, словно отваливаясь от шеи. Палумбо с минуту боролся с собой. Губы его шевелились, он что-то невнятно бормотал, поднимая и опуская плечи.
- Могу налить вам остатки из бочки, - сказал наконец Палумбо. Он не стал дожидаться ответа, положил шары на стол, спрятал ключи в карман и прошел в глубину комнаты.
Заметив, что Уолли идет за ним, он спросил:
- Что вам нужно?
- Если у вас найдется еще стаканчик, налейте и мне такого же пойла, как ему, - Уолли показал на Бауера.
- Буфет закрыт. Что вам ночевать негде, что ли? - Палумбо налил два стакана, получил от каждого по монете, спрятал деньги в карман и стоял, глядя, как Бауер пьет пиво. - Воспаления как будто нет, - сказал он. - Но все же я на вашем месте промыл бы перекисью.
- Что промыл бы? - спросил Бауер.
- Ухо. Как это вас угораздило? Наскочили на что-нибудь? Ну-ка! - Он включил верхний свет. - Дайте взглянуть. - Он взял голову Бауера обеими руками и нагнул набок, ухом к свету. - Ничего не видно, - сказал он. Должно быть, ссадина там, внутри. - Он отпустил голову Бауера, и Бауер медленно выпрямился.
- Ну, что там? - спросил он. - Мне самому даже не пришлось еще поглядеть.
Голос у него дрогнул, и он придавил пальцами нижнюю губу, чтобы она не дергалась. Это не помогло. На глазах у него навернулись слезы, он отвел взгляд и увидел лицо Уолли. Уолли сосредоточенно наблюдал за ним. Он, казалось, сочувствовал Бауеру, но глаза его глядели сосредоточенно.
- Ничего страшного, - сказал Палумбо. - Как это вас угораздило?
- Да вот, хозяин мой... - начал Бауер и остановился. Его так и подмывало рассказать все. Ему хотелось открыться Палумбо. Нет, подумал он, к чему? - Я хочу уйти с работы, у меня тут навертывается другое местечко, - снова начал он, - а хозяин сердится.
- Ай да хозяин. - Палумбо выключил верхний свет. Он устал, и ему хотелось домой. - Сейчас все стали такие нервные, - сказал он. - Никто не умеет держать себя в руках.
- Да вы его знаете, - сказал Бауер. - Он заходил сюда одно время. Вы, верно, помните. Лео Минч.
- Он не родственник Джо-Фазану Минчу? - спросил Уолли.
Вопрос его остался без ответа.
- Помню, - сказал Палумбо. - Он бывал здесь раньше. Что случилось, почему он больше не приходит?
- Откуда я знаю! - воскликнул Бауер. - Что касается меня, то я этому очень рад.
- Если он родственник Джо-Фазану Минчу, - сказал Уолли, - то я тоже рад. - Он настороженно посмотрел на Бауера.
- Я обойдусь и без него, конечно, - сказал Палумбо, - но все-таки, мне хотелось бы знать, в чем дело. Может, он обиделся или еще что. Вы не могли бы спросить его при случае?
- Нет.
Палумбо подумал немного.
- Я вам скажу, что надо сделать. Прежде всего налейте в ухо горячей воды и подержите ее там. Наклоните голову набок и подержите воду в ухе, пока она не размочит корку, а потом пустите туда перекиси. - Он повернулся к Уолли. - Кончайте игру и дайте мне, наконец, уйти домой, - сказал он.
- Я кончил. Я просто дожидался здесь Фредди.
- Меня? - От удивления Бауер повысил голос.
- Да, я думал, что вы, может быть, заглянете сюда. Мне пришло в голову, как вам помочь. Пойдемте, посидим где-нибудь и потолкуем.
- Можете говорить здесь, хоть до хрипоты, пока там играют, - сказал Палумбо. - Но как только они кончат, я всех выставлю. - Он подошел к бильярду, на котором продолжалась игра, и спросил громко: - Ну, какой счет? - Он мог посмотреть счет на доске, но ему хотелось поторопить игроков.
- Помочь мне? В чем? - спросил Бауер.
- Выручить вас. Можете вы уделить мне несколько минут? Поедем куда-нибудь и поговорим. У меня новая машина. - Лицо Уолли стало таким напряженным, что на него неприятно было смотреть. Губы кривила неуверенная, заискивающая улыбка. Он походил на торговца, заманивающего выгодного покупателя, или нациста, пытающегося завербовать арийца. Пошли, - сказал он. Он поставил стакан на стойку и направился к выходу. Бауер не пошел за ним и проводил его подозрительным взглядом. Уолли обернулся. - Идемте, - сказал он. - Не пожалеете.
- Нет. Вот допью пиво и пойду домой. "На что мне этот шалопай? - думал Бауер. - Чем этот шалопай может мне помочь?".
Уолли медленно вернулся назад.
- Если бы вы согласились выслушать меня... - сказал он, понизив голос. - Я знаю как раз таких людей, которые могли бы вам помочь в вашем положении.
- Какое положение? О чем вы толкуете?
Бауер допил пиво, поставил стакан на стойку и подошел к Палумбо. Уолли следил за Бауером; выражение его рта не изменилось. Все та же слабая, заискивающая улыбка кривила губы, но напряженность сошла с лица, и по глазам было видно, что он мысленно клянет Бауера на чем свет стоит.