Так он сидел и думал, ища способа уйти от Лео - совсем простого легкого способа, - и возвращался мыслями к Уолли, и отвергал Уолли, и размышлял о том, что случится, если он все-таки не найдет этого способа.
"Уеду на товарном поезде, - думал он, - а потом выпишу Кэтрин и ребятишек. Оставлю Кэтрин записку и все объясню".
Но где на всем пространстве Соединенных Штатов мог человек заработать себе на жизнь в 1934 году? Никто в этом году не имел права быть живым. Люди со всех концов страны стекались в Нью-Йорк, а если и в Нью-Йорке не было работы, как мог он надеяться на работу где-нибудь еще? Бауер вдруг увидел себя ободранным бродягой: сняв шляпу, он стучится в двери кухонь или роется украдкой в выгребной яме.
В конце концов Бауер подошел к Уолли. "Мальчишка, хвастун!" - подумал он. Но надо сделать это ради семьи, надо выслушать мальчишку, чтобы иметь потом право сказать, что он все испробовал, чтобы освободиться от работы, которая сводит его с ума, дошел даже до такой бессмыслицы, что слушал этого мальчишку. Он сказал Уолли, что хотел бы расспросить его подробнее о вчерашнем предложении, прежде чем решить окончательно - да или нет.
- Да я тут жду, когда освободится бильярд, - сказал Уолли. Бауер разочарованно отвернулся. Через несколько минут Уолли сам подошел к нему и сказал, что, как видно, ему все равно не дождаться очереди, и предложил покатать его в машине.
Уолли медленно вел машину, а Бауер расспрашивал: сколько такой автомобиль берет горючего, и какую поднимает тяжесть, и какова его скорость, и может ли он въехать на гору у Форта Джордж при сильном ветре.
- Я дам вам карманный справочник, - сказал Уолли, которому все это, видимо, надоело.
- Пожалуйста! Мне никогда не попадался такой справочник. Если удастся собрать немного деньжат, я думаю купить какую-нибудь рухлядь и самому разобрать ее.
- Ну, а как насчет нашего дела? - спросил Уолли.
- Да, право, не знаю.
- Чего именно вы не знаете?
- Не помню хорошенько, что вы говорили вчера. Я очень устал и плохо слушал - голова была забита другим.
- Дело простое, понять не трудно. Вы укажете нам место, где мы можем переговорить с Лео Минчем, - вот и все. Тогда мы замолвим за вас словечко.
- И это все?
- Все.
- Вы вчера еще что-то говорили.
- Я много чего говорил. А предложение сводится к этому.
- Нет, по-моему, в вашем предложении было еще что-то.
- Нет, больше ничего, - сказал Уолли.
- Я уверен, что было еще что-то.
- Ну хорошо, что бы там ни было вчера, сегодня - наше предложение таково. Решайте.
Бауер молчал. Машина катилась медленно. Они проехали Южный бульвар и пересекли небольшой парк, где вдоль темной дороги на каждом шагу стояли автомобили. В автомобилях сидели парочки.
- Нет, что вы скажете! - воскликнул Бауер. - В такой-то холод!
- Им-то небось тепло, даже жарко, - сказал Уолли. - Ну, так когда же вы дадите ответ? Я все-таки хочу сыграть партию.
- Что вы собираетесь предложить мистеру Мин чу?
- А вам что до этого? Мы хотим кое-что предложить, заключить сделку.
- А кто это "мы"? Должен же я знать, с кем имею дело.
- Вы имеете дело со мной.
- С вами? Так это вы будете говорить с мистером Минчем и заставите его отпустить меня? Вы что думаете, я сумасшедший?
- Я работаю с Фикко.
- А! - Бауер старался припомнить, где он слышал это имя. Оно было ему знакомо, но вместе с тем ничего не говорило. То ли он видел его в газетах, то ли слышал от кого-то.
- Кто такой Фикко? - крикнул он. - Что это такое - Фикко? Я должен знать. Я не могу заключать сделку вслепую - с людьми, о которых никогда не слышал и не знаю, чем они занимаются.
- Вы не слыхали о Фикко?
- Ну да, я слышал о нем, но не помню, где и что. - Бауер сердито повернулся и взглянул прямо в лицо Уолли, и Уолли отвел глаза от дороги и посмотрел на Бауера. Губы у юноши слегка кривились; он не то улыбался Бауеру, не то издевался над ним. Он ничего не сказал. Только спокойно посмотрел на Бауера, и Бауер опустил глаза и отвернулся.
- Поймите меня, - проговорил Бауер. - Я не хочу попасть из огня да в полымя. Я должен точно знать, что меня ждет спереди, прежде чем решиться.
- Вам не о чем беспокоиться. Вы имеете дело со мной.
- Да, но я ничего не знаю. Сейчас я у одного в лапах, а когда вырвусь от него, попаду в лапы мистера Фикко. Какой же мне смысл лезть куда-то, чтобы потом мной распоряжался мистер Фикко.
- Фикко даже не будет знать о вашем существовании. Вы имеете дело со мной.
- А вам не придется сказать ему обо мне?
- А зачем? Это сделка между мной и вами, а мне от вас ничего не надо. Вы сами знаете. Попросите только вашего хозяина встретиться с вами где-нибудь в укромном месте, даже не очень укромном, это необязательно, в каком-нибудь уединенном ресторанчике или еще где-нибудь, где вам будет удобнее. Можете даже не приходить туда, если не хотите.
- И это все?
- Все. Позвоните по телефону - я дам вам номер - и скажите тому, кто подойдет, - не называйте ни себя, ни вашего хозяина, - просто скажите, чтобы Уолли был в такой-то час в таком-то месте. Словом, как вы условитесь с вашим хозяином. Только не называйте его имени. И мы приедем туда и обо всем переговорим; а когда заключим сделку, то скажем о вас, и это будет одно из наших условий. Вам совсем не нужно там быть. Мы изложим ему наше предложение, он его примет, и одним из условий сделки будет ваше увольнение.
- И это все?
- А что еще? Позвоните, скажите, где должна состояться встреча, и повесьте трубку. После этого вы - свободный человек. Поезжайте на зиму в Майами.
- Я хочу стать на пособие и получить временную работу.
- Делайте, что хотите. Меня это не касается. Я об этом даже знать не хочу.
- Вы вчера вечером сказали еще что-то, я хорошо помню, что-то еще, для чего вы хотите видеть мистера Минча.
- Хотим предложить ему кое-что.
- Нет, еще что-то. - Бауер не глядел на Уолли. Он знал, что юноша смотрит на него все с той же двусмысленной улыбкой на полных красиво очерченных губах, но сам он продолжал смотреть прямо перед собой в ветровое стекло.
- Больше я ничего не говорил, - сказал наконец Уолли. - Да и не все ли равно? Вы сейчас слышали мое предложение, ну и отвечайте - да или нет.
Бауер затряс головой и скорчился, словно от боли. Он почти зажмурил глаза. - Не знаю, - сказал он. - Не знаю, нет... нет... не знаю.
- Ладно. Будем считать, что вы отказываетесь. А теперь, с вашего разрешения, я хочу вернуться к Бойлу. - Уолли стал круто заворачивать, а Бауер тревожно посматривал вправо и влево, и через заднее стекло.
- Вчера вы говорили еще о чем-то, - сказал Бауер. - Я очень хорошо помню.
- Может быть, вам показалось, будто я сказал что-то, чего я вовсе не говорил.
"Вероятно, это так", - подумал Бауер. Он почувствовал облегчение, прилив безрассудной радости. Уолли говорит убедительно. У них есть предложение для мистера Минча. А мистер Минч не хочет их слушать. В этом нет ничего странного для тех, кто знает мистера Минча. И вот они готовы заплатить тому, кто заманит мистера Минча куда-нибудь, где ему придется их выслушать. Это вполне логично и ясно, и если прошлой ночью ему показалось, будто тут кроется еще что-то, так произошло это, вероятно, потому, что он очень волновался; голова у него была забита, и он сам не понимал, что ему говорят и о чем он думает. Что же он теряет? Если даже мистер Минч не согласится на сделку с этими людьми, ну так, на худой конец, он разозлится на Бауера за то, что тот его обманул и заставил их выслушать. В конце концов, он и так уж на него зол, хуже не будет.
- Я дам вам телефон на случай, если вы передумаете, - сказал Уолли.
- Хорошо. - Бауер вынул записную книжку и карандаш и наклонился к освещенному щитку. - Запишите на чистой странице, чтобы ее можно было вырвать, после того как вы позвоните, - оказал Уолли. - Это частный телефон, и Фикко не хочет, чтобы о нем знали.