- Я буду следить за Мэдисон авеню, а вы смотрите на Пятую авеню, сказал он.
С минуту они сидели молча. Вечерний Нью-Йорк возбужденно жужжал вокруг них, откликаясь на их собственное возбуждение.
- Желал бы я знать, зачем вы это со мной делаете, - проговорил наконец Уилок.
- Ничего я с вами не делаю.
- Вы всегда так. Никак не хотите понять, что я только юрисконсульт синдиката, а не член его.
- Я получаю приказания от Бена, - сказал Джо. - Ему нужно с вами о чем-то поговорить, и он велел мне привезти вас и сделать это так, чтобы никто не знал, где он.
- Почему он не сказал этого мне? Я бы просто пришел к нему, без всяких фокусов.
- Вот в этом-то все и дело. Он не верит, что вы сумеете отвязаться от хвоста. Для него вы все еще пай-мальчик, воспитанный в колледже.
Джо поехал дальше, огибая углы, замедляя ход, останавливаясь, снова прибавляя скорость, возвращаясь назад, но все время двигаясь в направлении северо-западной части города. В конце концов он подвел машину к стоянке на Пятьдесят восьмой улице и сказал, что отсюда они поедут на метро. По безлюдной полутемной улице они подошли к станции. По дороге Джо один раз остановился и, поставив ногу на пожарный кран, развязал и завязал шнурок на ботинке. Он проверял, не следят ли за ними. Никого не было.
- Я хочу, чтобы вы поняли раз и навсегда... - начал Уилок.
- Послушайте, что я вам скажу, - прервал его Джо. - Я ничего не имею против вас. Мы с вами работаем в одном бизнесе. И на этом точка. Во всем, что касается бизнеса, я с вами заодно, но я не стану морочить себе голову из-за того, что у вас, видите ли, гонор или принципы, или черт его знает что. Хотите заседать в Верховном суде? Пожалуйста, мне дела нет, пока это не затрагивает бизнеса. Ясно?
- Я юрисконсульт синдиката и больше ничего, абсолютно ничего.
- Знаете что? - сказал Джо. - Купите себе газету и запишите это там где-нибудь. Пожалуйста, вот вам три цента, - он сунул руку в карман, и Уилок сердито отвернулся.
Они сели в поезд на западной линии метро и вышли на Девяносто шестой улице. По дороге от станции до новой квартиры Тэккера Джо дважды останавливался, чтобы проверить, не следят ли за ними.
2
Последние дни мысль о Фикко не покидала Тэккера. Он знал, что этот субъект собрал вокруг себя шайку и что у него нет ни денег, ни связей ничего, кроме этой шайки, которую ему нужно кормить. Тэккер хотел выждать и посмотреть, как Фикко будет это делать. Тэккер опасался, что Фикко вообразит, будто его прежний хозяин, оставшись один и связанный по рукам и ногам своим новым бизнесом, стал податлив и, как зрелый плод, сам просится в руки.
А потом Тэккер узнал, что именно так Фикко и думал. Он узнал об этом поздно вечером в понедельник, через час после того, как судья Гаррет прекратил дело против банка Лео Минча. Один из белых банкиров-лотерейщиков, некто Джилиам, явился к Тэккеру искать у него защиты и договориться о том, во сколько эта защита может ему обойтись. Он рассказал, что накануне вечером, в воскресенье, когда он гул ял около дома со своей собачкой, двое неизвестных ему людей вышли из стоявшего неподалеку автомобиля, подошли к нему и заявили, что хотят с ним поговорить.
- Ну что ж, - сказал он, - я слушаю.
Джилиам был высокий, грузный мужчина с выдающейся вперед нижней челюстью и курчавой седой шевелюрой, развевавшейся вокруг маленького остроносого лица. В свое время он был куклуксклановцем в одном из южных штатов и потому считал, что ему сам черт не брат, в доказательство чего всегда ходил с револьвером. Люди были о нем такого же мнения. Считалось, что Джилиам не из тех, кто полезет под кровать со страху.
Двое неизвестных сказали, что предпочитают вести с ним разговор с глазу на глаз, в машине. Тут Джилиам испугался. Ему понятно было, что это значит, - он бывал в кино. Он хотел свистнуть собаку, рассчитывая, что она залает, поднимет тревогу, и это даст ему возможность вытащить револьвер и пугнуть бандитов. Однако те, заметив, что его губы округлились для свиста, взяли его за локти и, прежде чем он успел издать хоть звук, повели к машине. Они не тащили его, не применяли силы. Они просто вели его, и Джилиам был так поражен и испуган, что покорно шел, не зная, что ему делать. Собака осталась около дома.
Джилиам припомнил, что несколько лет назад, когда он держал на паях дансинг в Гарлеме, один из этих молодчиков был у него там вышибалой; но имени его Джилиам вспомнить не мог.
Тэккер спросил, каков он с виду, и решил, что это Джэз Смитти, служивший швейцаром в ночном клубе на Пятьдесят второй улице, где жена Фикко работала в дамской комнате.
Никого из остальных молодчиков Джилиам описать не смог. Он был слишком взволнован, чтобы их разглядывать. Кажется, их было четверо, но поручиться он не мог, возможно, их было даже пять или шесть. Джилиам помнил, что автомобиль был большой, семиместный, и Тэккер с удивлением подумал, где Фикко его раздобыл. Он решил, что, вероятно, кто-нибудь из фикковской шайки работает шофером - в похоронном бюро или еще где-нибудь - и взял оттуда машину.
Когда машина тронулась, они начали допытываться у Джилиама, что Тэккер и Джо Минч делают в лотерейном бизнесе. Их шайка, как видно, пронюхала о существовании синдиката, но им нужно было дознаться, кто в него входит и где помещаются банки. Джилиам не мог им ничего сказать. Он не состоял в синдикате. Его лотерея не очень пострадала от подтасовки выигрыша, и Джо даже еще не принимался за нее. Джилиам сказал этим молодчикам - всем, сколько их там было, - четверо, пятеро, шестеро, кто их знает, - одну только правду: он сказал, что Джо появился в тот момент, когда большинство банков уже лопнуло и все полетело вверх тормашками, и он, Джилиам, не успел никого повидать и ничего не знает.
- Думается мне, - сказал парень, который по описанию походил на Джэза, - что его надо отвезти в такое местечко, где ему можно будет развязать язык.
- Я больше ничего не знаю, - сказал Джилиам. - Честное слово! Честное слово! Клянусь вам памятью матери.
Они выехали на темное, унылое Гарлемское шоссе, пролегающее между рекой и лесистым склоном. Джилиам стал на колени и клялся им памятью матери, что говорит правду. Джэз сказал, - а откуда мы знаем, может, ты - сукин сын, и Джилиам сказал, - нет, нет, клянусь вам памятью матери. - Джо, Лео, Тэккер - вот все, что он знает, все, что слышал. Он не знает даже, где помещается теперь банк Лео, так как на прошлой неделе на него был сделан налет, и банк перевели в другое место. Он сказал им, где находится контора Лео, и один из молодчиков записал адрес. Но другой возразил, - на что это им нужно? Они могут узнать, где живет Лео, точно так же, как узнали, где живет Джилиам, - поглядеть в телефонную книгу, только и всего.
- Не понимаю, - сказал Джэз, - зачем все это - разыскивать кого-то еще и терять время даром? Мы же знаем, что Лео вошел в синдикат, и он скажет нам все, что нужно.
Тогда другой, тот, что говорил про телефонную книгу, заявил, что Лео надо оставить в покое.
- Я хочу, чтобы вы это поняли и зарубили себе на носу раз и навсегда, сказал он.
Кто-то начал с ним спорить, и он сказал: если человек доводится братом Джо Минчу, так уж понятно, что это за птица, и незачем создавать себе лишние хлопоты, когда проще простого найти еще кого-нибудь из синдиката.
Тэккер решил, что, вероятно, это был Фикко, и спросил, как говорил этот человек - высоким резким голосом и с акцентом? Джилиам сказал, что он не помнит, какой у него был голос - высокий или низкий, с акцептом или без. Он был слишком взволнован, чтобы думать о таких пустяках. Его поглощала одна мысль: раз они так открыто говорят в его присутствии, нисколько не заботясь о том, что он их слышит, - значит, уже решили его убить. Понятно, что он не очень-то хорошо помнит, кто как говорил и что делал.
Он помнит только, что они спросили у него фамилии и адреса всех лотерейщиков, которых он знает, и записали их. Парень, который спорил с Джэзом, сказал, что так или иначе им придется поговорить с этими лотерейщиками, и кто-нибудь из них уж наверное окажется членом синдиката, и тогда через него они получат все нужные сведения. А кроме того, сказал он, у них же есть этот мальчишка, который торчит в суде, и если он заметит, что Джо или Уилок, или кто другой из их шайки интересуется делом какого-нибудь лотерейщика, - тогда они сразу выловят, кого им нужно. Этот довод, по-видимому, убедил всех, что Лео надо оставить в покое, хотя один и сказал, что он все-таки не прочь был бы прижать Лео, просто ради Джо, просто ради того, чтобы сквитаться с Джо.