Такая вот скользкая стезя и разгульно-праздный образ жизни в конце концов и привели его в Стаськину банду. Там он занял почётное место заместителя и если до вступления в должность зама тоже гордо носил медную цепку на шее, то после присяги добровольно снял регалию, оставив это исключительное право за Станиславом. Но в остальном он всецело старался походить на крутика[5] и гордо выполнял доверенное ему дело. В том, что их в скором будущем окрестят ОПГ[6], была именно его заслуга.
[5]Кру́тик – крутой, деловой человек.
[6]Организованная преступная группировка.
Дело тут вот в чём. Он единственный из группировки, кто умел писать (хоть и коряво и с огромным количеством грамматических ошибок), поэтому Стаська смело доверил ему вести так называемую чёрную бухгалтерию, или общак, банды. И он вёл! Правда, написание такого сложного термина, как «бухгалтерия», он не осилил, поэтому кривым почерком на титульном листе обычной тетрадки в полоску вывел одно-единственное слово восточно-цыганского происхождения – «Лавэ»[7]. В данный бухучёт он честно и скрупулёзно записывал все доходы и расходы банды, сводя по-своему дебет с кредитом. Позже его и взяли с этой самой писаниной, где несмышлёныш честно до копейки записал все покупки и растраты шайки с именами и кличками фигурантов той или иной сделки. А когда подобная тетрадочка попала в руки правоохранительным органам, было лишь делом техники доказать виновность братвы в совершении того или иного преступления.
[7] Лавэ́ – деньги.
Но к этому моменту мы ещё вернёмся.
Русским и литовским матом Игорёк владел в совершенстве. Вруном был отпетым и заслуженным (а как без этого – могут не принять, да и не понять!). Врал он (как, впрочем, и все люди его уровня и образа жизни) без видимой на то причины. Эту привычку впитал он с молоком матери и жить иначе не умел, да и не желал.
Девушки у Игоря не имелось. Бывали мимолётные встречи с дамами лёгкого поведения, но всё это, как правило, заканчивалось какой-нибудь экзотической болезнью и нанесением тяжких телесных повреждений жрице любви, одарившей этим недугом. Затем обычно следовало заявление в полицию, длительное лечение и уйма прочих ненужных и банальных проблем.
Игорь никогда не претендовал на главенство в банде, поэтому сейчас смирно сидел на второй ступеньке и был явно доволен собой и своим положением.
Где-то в самом низу, на первой ступеньке, расположилась могучая и спортивная фигура третьего и самого младшего участника банды – Мороза. Мороз – это не от известного слова, характеризующего подобный тип людей (хотя немного и от него тоже), это производное от фамилии Эдика – Морозов. Очень глупого и угрюмого молодого человечка, которому недавно стукнуло семнадцать годков. В банде он слыл вышибалой и отморозком. Бог, наградивший этого юношу великолепным здоровьем и приятной внешностью, откровенно пожалел ему мозгов и смекалки. Здоровенный детина, обладавший железной хваткой, к сожалению, имел мозг размером с грецкий орех и интеллект семилетнего ребёнка. Точно так же, как и в истории с Игорем, причинами отсталости в развитии личности послужили алкоголь, табак и клей «Момент», к которым Эдик пристрастился, невзирая на запреты родителей и учителей. Он давно перестал их слушать и уважать, а всецело и беспрекословно поддался влиянию Стаськи, полностью полагаясь на его, как он считал, талант и острый ум с авторитетом. «Вот с этим кентом я выбьюсь в люди, – рассуждал Мороз. – Добьюсь бабла и тёлок». И добился, до полной потери доверия и уважения со стороны как родни, так и общества.
Происходил он из многодетной семьи (было у него что-то около шести братьев и сестёр), поэтому внимания родителей Эдику недоставало. Он подрастал угрюмым, нелюдимым и закрытым в себе молодым человеком. Сказалось на развитии Мороза и отсутствие в доме обычных детских игрушек, да и отчим, бывший уголовник, всё учил его своим тюремным замашкам и манерам.
– Менты козлы! Бей актив! – в пьяном угаре с залитыми пожелтевшими глазами орал он. – Слышь ты, желторот, никогда ничего не проси, дай в рыло и забери всё, что хочешь. Ты хозяин жизни! Насрать на всех и на всё! – натаскивал на свой лад бедное дитя тюремный волк.
Плюс ко всему очень рано всё тот же Стасик (они росли по соседству) познакомил Эдика с совсем не детскими игрушками – битой и кастетом. Они так пришлись по нраву последнему, что он практически никогда с ними не разлучался, считая, что это лучшее, что придумало прогрессивное человечество. Но совершенно безбашенным отморозком Эдик всё же не стал. Да, он орудовал кастетом и битой много и часто. Но крошил он деревья, двери или просто стенку, которые посмели встать у него, пьяного, на пути. К счастью, люди от выходок опьяневшего и озверевшего Эдика не пострадали.