Неизвестно почему, но Роман посмотрел на Игоря, желая от него первого услышать ответ на столь провокационный и вызывающий вопрос. Тот почувствовал этот тяжёлый взгляд, и ему стало не по себе, словно он уже являлся виновником какого-то происшествия.
– А чё я? – неуклюже начал оправдываться он.
– Да просто нам интересна твоя позиция в данной ситуации, – поспешил успокоить его Рома.
– Во пристали, – злобно фыркнул Игорь и бросил спичку в угол. – Вы что, не знаете, что они тут, в Европе, все чокнутые и дурные? – Он покрутил пальцем у виска. – У них тут всё не как у людей. С жира бесятся, падлы. Нашёл ты, Ромка, что сравнить – реальных людей и этих европейцев отмороженных. Да бомбанули бы этот холодильник у нас давно, товар продали, а деньги пропили. Что тут ещё думать, ну как дети малые. Нашли о чём базарить, лучше бы сериал посмотрели.
– Что и следовало доказать, – важно подняв палец, вмешался в демагогию Игоря Роман.
Битый жизнью Игорёня интуитивно почувствовал, что данные слова профессора – камешек в его сторону, и это отчего-то ужасно задело его самолюбие. И вот долго не раздумывая, он начинает кричать и материться, как последний сапожник:
– Посмотрите вы на них. Сидят тут с умными заточками[1], честные фраера! Можно подумать, они не своровали бы сыра! А если бы своровали, то продали и типа деньги беднякам раздали!
[1] Зато́чка – лицо.
Бандюка несло. Роман решает, пока не поздно, остановить Игоря и ещё громче, чем тот, как заорёт на всю гостиную:
– А вот когда литовские и русские фермеры смело смогут оставлять на дорогах такие холодильники, а у наших людей даже малейшей мысли о воровстве не будет, вот тогда, Александр, и придёт время. Ведь просто, правда? – уже тише и отчего-то улыбаясь, спросил Роман. – Но для такого результата России-матушке ещё очень долго нужно работать и многое менять.
– Может быть, и просто, но этому никогда не бывать в наших краях, – с досадой произнёс Александр и тихо добавил: – Менталитет у нас не тот, взгляды на жизнь другие.
– Да, власть надо менять, – уверенно добавляет Семён, машет руками и прикуривает сигарету.
– Не надо ничего менять, – принялся успокаивать обоих политических Роман. – Всё само изменится, интернет сделает своё дело, всех уравняет и объединит. Мир всё равно станет трансграничным и наднациональным. Исчезнут границы и всевозможные сдерживания. Наши потомки станут гражданами планеты Земля, поверьте мне, всё к этому идёт. Уже давно так бы случилось, если бы все страны мира перестали содержать такие огромные армии и выделять на их существование триллионы долларов ежегодно. Объединись они и пусти всю эту сумму на исследования, мы бы давно уже посетили иные миры, достигли бы огромных результатов в науке, медицине, и не только.
«Ой дебил, как его прёт! И не стыдно ему вслух такую херню нести?» – с тревожными мыслями заносился по комнате Игорёк.
А тем временем Роман не унимался:
– Тут на днях прочитал, что на проект «Хаббл», мол, было потрачено аж десять миллиардов долларов. Так и хочется закричать: не аж, а всего лишь десять миллиардов. Вы только вдумайтесь, – раскрасневшись, возбуждённо говорил он, обхватив руками голову, – какие грандиозные проекты можно создать, отдай на их реализацию триллионы долларов.
И вот наступил час икс, когда бедная голова Игоря не выдержала потока информации, обрушенного на неё, слабый процессор в мозгу дал сбой, клей, заменявший серое вещество, закипел. Он вскочил с кровати и замахал руками:
– Всё, хватит этого говнища. Ты больше не ори, – строго сказал он Роману, – а лучше напиши письмо русскому президенту, да американскому, да главному ихнему этому китайцу. Вы чё творите, напиши, как вы смеете столько бабла (слова «триллион» он бы не выговорил, как и «миллиард», так как считать умел лишь до ста) на армуху отдавать, лучше мне дайте, я к лунатикам слетаю. И тебя быстренько определят в отдельные палаты с трёхразовым питанием. А вам, – тут он обратил свой грозный взор на тихо и смирно сидевших испуганных политических, – Стаська вообще запретил базарить на хате про вашу эту политику!
Затем погрозил пальцем, топнул ножкой и засобирался на очередной перекур, но в дверях столкнулся с промокшими, озябшими и злыми Морозом и Стаськой. Завидя этих двоих на пороге квартиры, он расцвёл как майская роза.
«Как долго я вас ждал», – радостно думает Игорёк и спустя секунду начинает жаловаться и браниться на политических и Романа.
– Политические, – докладывал он, – снова вслух и очень громко о политике базарили. А этот, – он направил руку правосудия в сторону Романа, не придумав для него подходящего эпитета, – вообще, видно, обсмолился сегодня. И ведь непьющий, а такая каша в голове. Базарил о явно запретных вещах. – Затем стих, задумался и уже потише добавил: – Короче, до хера набазарил. Сериала мне, умники, не дали посмотреть, гады, – грозя кулаком в сторону провинившихся, не унимался обиженный Игорёня.