Бандагал
Сборник научно-фантастических рассказов
ВОЛЬНЫЕ КОММЕНТАРИИ К «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ»
Это начальные строфы пятой песни «Ада». Кончается же песнь, как известно, тем, что Данте теряет сознание от сочувствия к людям и собственного бессилия. Гениальный флорентинец встретил души тех несчастных, кого обрекла на вечные муки грешная земная любовь. Прославленные сладострастники и великие блудницы предстали перед ним в туманной стонущей мгле. Там же витали и несчастные любовники Паоло и Франческа. И, право, Данте не очень старался уверить нас в том, что бог справедлив к обитателям ада.
Таким образом, ревизия основ миропорядка наметилась достаточно давно, свыше четырех столетий назад. И это не удивительно. Чтобы оставаться последовательным, Ренессансу необходимо было внести гуманность даже в ад.
Благое начало было положено. С тех пор ад эволюционировал. Чтобы убедиться в этом, нам достаточно взглянуть на вечных узников подземной тюрьмы синьора Сатаны глазами другого итальянца — нашего современника. Но прежде, благосклонный читатель, заключим добровольный договор. Нисхождение в ад — дело нешуточное, и всякие недомолвки и недоразумения здесь просто неуместны. Итак, о чем предстоит нам договориться? Прежде всего прошу поверить мне на слово, что этот сборник итальянской фантастики представляет собой дальнейшую разработку первой части «Божественной комедии», или, говоря иными словами, рассказы, которые вы собираетесь прочитать, повествуют о разных кругах и рвах ада. Разумеется, далее я постараюсь аргументировать это утверждение.
Вот, собственно, первый и основной пункт нашего договора. Если он приемлем для вас, то я могу лишь вслед за автором «Мастера и Маргариты» сказать: «За мной, читатель»…
Впрочем, нет, не за мной, моя очередь наступит несколько позднее. А сейчас нашим проводником, нашим Вергилием, будет синьор Фауст, ибо в ад мы войдем через жерло «Рекламной кампании» (Серджо Туроне, «Рекламная кампания»).
О великий двадцатый век! Мы входим в комфортабельный лифт без кнопочного пульта, двери бесшумно смыкаются, и кабина, все, очевидно, знают и без нас, начинает опускаться. Стремительно, но без всяких вредных физиологических эффектов. Когда двери раскроются, мы будем уже в аду.
Запах магнолий и разогретых на солнце пиний. Песчаные пляжи и красные скалы в лазурной воде. Яхты и морские велосипеды. Пестрые тенты и загорелые девушки в ярких бикини. Наверное, есть также фешенебельные рестораны, прохладные бары, где подают «джин энд тоник» со льдом, казино…
И это ад?
А за что, собственно, скажите, терзать эти великолепные… души, что толпятся у входа в дамский солярий, или, скажем, вот эту носатую душу с такой земной, такой саркастической улыбкой на тонких и длинных губах?
— Бонжур, мосье Вольтер!
Да, это он, он самый. И заметьте: местная администрация своим умом дошла до истины, что такого человека просто не за что обрекать на вечные муки. Что он сделал плохого в своей жизни, кроме того, что писал книги? Но книги до сих пор печатаются и расходятся, значит, они не так уж плохи, а если мосье Вольтер и позволял себе нечто вроде атеизма, то, простите, почему ад должен видеть в том смертный грех? Логично, не правда ли? Даже если допустить, что синьор Сатана не сам дошел до столь просвещенного образа мыслей, а лишь снял тот урожай, который принесло сочувствие Данте, то и здесь мы должны констатировать большой прогресс. Во времена войн гибеллинов и гвельфов только для древнегреческих мудрецов ад допускал известные послабления. Не виноваты же эти достойные люди, что родились и померли до рождества Христова, а потому и не исповедовали истинного бога! Ад времен Серджо Туроне продвинулся еще дальше. И если небеса в своем закоснелом консерватизме все еще обрекали на вечные муки не только убийц и предателей, но и философов, поэтов, кинорежиссеров и даже пылких любовников, то ад смотрел на все это гораздо шире. Он научился терпимости, привык к снисходительности. Отсюда и коренная перестройка, реконструкция ландшафта, смена, так сказать, интерьера. И не удивляйтесь поэтому, читатель, что четвертый ров второго круга больше похож на Капри или Биарриц, чем на… ад.
Итак, остается признать, что все эти перемены к лучшему не так уж неожиданны. Скорее, напротив, они логичны и закономерны. А если так, то вполне понятно и стремление местной администрации к хорошей рекламе. Здесь-то мы и подходим к основной пружине фабулы рассказа «Рекламная кампания».
Аду понадобился специалист по рекламе, чтобы общественное мнение могло расстаться наконец с вековыми предрассудками по поводу этого великолепного социального, скажем так, института.
Как мы узнаем далее из другого рассказа Туроне «Необычный ангел», сходные проблемы стоят и перед райской канцелярией. В царстве абсолюта тоже обеспокоены резким снижением собственной популярности. Еще бы! Чего стоит конкуренция с адом? А тут еще эта затея с рекламой…
Впрочем, почему бы специалисту своего дела и не послужить на благо аду? Разве не рекламировали консервированное молоко, от которого в первый же день умерло 75 младенцев (это в рассказе), и средство для обезболивания родов, сделавшее несчастными тысячи семей (это, к сожалению, происходит на наших глазах)? Разве в той же Италии не раскрылась скандальная афера с маргарином, в котором не было ни грана животного масла? Или взять недавний скандал неподалеку от Италии — в Греции, где отлично наладили сбыт вина, целиком сработанного из химикалий?
Поэтому адский юрисконсульт синьор Фауст отправляется в краткосрочную командировку наверх. Просто ему нужен специалист; конечно, если учитывать специфику работы, он не должен быть ни слишком набожным, ни чересчур симпатичным.
Естественно, что за хорошее (чек на $ 1 000 000) вознаграждение Джон Турризи берет это дело на себя. По-своему он порядочный человек. Лучше делать рекламу для ада, чем для мафии. «Мафия — это правосудие на дому»… Нет, это слишком дурно пахнет, лучше работать на фирму «Сатана, Вельзевул энд К°». Тем более что Джон берется за это не ради денег! Он даже не предъявит чек к оплате. Ведь щедрый синьор Фауст вручил ему еще и вечную путевку на пребывание… в аду. Да, именно там, где мы были: пинии, солярий, виллы на берегу залива, казино.
С чего же начинает свою деятельность король рекламы?
Кажется, он подает жалобу на мафию, которая уже дала предупредительную автоматную очередь по фасаду здания его фирмы… Что он делает?! Неужели не знает, что мафия (и в рассказе, и в жизни) не любит шутить? Очевидно, знает… Да, он знает, на что идет. Подав жалобу, он садится на скамейку в парке и с тихой улыбкой ждет, когда наконец жакан из люпары разворотит ему затылок. Человек, которого ожидает четвертый ров второго круга, спешит досрочно покинуть ад на поверхности Земли!
Правда, он, кажется, нарушает условия сделки и чуточку обманывает синьора Фауста, но чек-то оказывается непредъявленным, да и ад давным-давно стал человечным и снисходительным.
Вот мы и расстались с нашим первым проводником. С вашего согласия теперь эту роль я возьму на себя. Хочу лишь обратить внимание на то, что если герой «Рекламной кампании» предпочитает адские, теперь мы можем так говорить, кущи безумному миру, в котором живет, мир этот для него хуже ада. В остальных рассказах сборника и пойдет речь как раз об этом самом мире.
Так начинается двенадцатая песнь, так начинается спуск в седьмой круг, где Данте встретил разбойников и убийц.
Вряд ли можно было удивить средневекового горожанина каким-нибудь новшеством по части умерщвления своих ближних. Яд нередко оказывался самым решающим аргументом в династических спорах, на площадях сжигали еретиков, в подземных тюрьмах пускали в дело арсеналы костедробильных орудий, а уж о войнах и говорить нечего.