Но в мой вечер отторжения не было. Когда мы легли, и ласки стали самыми откровенными, никаких отрицательных эмоций я не испытал. Почти никаких. Немного удивила её грудь. Девочка молоденькая, всего 19, а грудь, словно у неё ребенок был – форму несколько потеряла. Хотя, это не страшно. Бывает! Главное – ласкать её было приятно.
Так что, и эту «ловушку» мы прошли легко. Я про чувственность. Но это всем известно: по внешности никак нельзя определить, какова девушка бывает во время близости. Чувственная, или совершенно холодная, откровенна в своей страсти, или фальшива, как выцветшая иллюстрация из дешёвого журнала.
Но и здесь все совпало, так что пройдя все испытания первой близости, мы «спокойно» (не отвлекаясь на всякие сторонние опасения и размышления) погружались в удовольствие.
Наше наслаждение друг другом было похоже на тягуче-изящный танец в полутьме, с гитарными рифами, темно-красным шелком удовольствия, и колеблющимся светом свечей в редких кованных светильниках из кованной черной стали…
Вот такой мир мы создали из наших ощущений… Почему «мы»? Да все просто – самое лучшее, что произошло у нас – это то, что мы взаимно почувствовали друг друга. Да, может, образы у неё были иными, но сила эмоционального воздействия – похожа…
Другое дело, что при этом уровень удовольствия был только чуть выше среднего. Но для первой встречи, первой близости очень высокая планка.
Ласки у нас продолжались ровно до той черты, когда у девушки физиологическая усталость начинает давить эмоциональный подъем. Да и я уже начинал уставать.
В близости очень важно не только хорошо её начать, но и вовремя остановиться. «Похмелье» и здесь не очень приятно.
В общем, должен сказать, что наше свиданье удалось.
Но её уход с последним «прости-прощай» в логику знакомства никак не вписывался. Если брать только наши отношения.
Значит, что-то извне. Она ушла не от меня. Она ушла из-за меня…
Рыдать не буду. Хотя жаль. Могла бы состояться милая история. Пусть и не очень долгосрочная, но интересная…
Больше всего жаль, что загадки, которые она мне показала, так и остались не разгаданными.
Впрочем, жизнь интересна не только открытиями, но и непознанным. Даже в личной жизни!
Часть вторая
Глава 8
Он
Правильно говорят: надо решать проблемы по мере их появления. Но кто ж знает, когда эти проблемы возникнут. И где.
Пару дней назад, проснувшись в одиночестве, я решил: «Всё! Лирику – по боку! Личную жизнь – на дальнюю полку! Голова должна быть занята другим!»
Тогда я определил главные задачи на ближайшее время.
Надо было определиться, что делать дальше. Выйдя в одну дверь, совершенно не означает, что ты входишь в другую.
Собственно, больших проблем с трудоустройством я не видел. Вопросов к моему профессиональному уровню никогда не возникало. Друзей, которые много раз клялись помочь, если что, тоже было в избытке. Тем более, что многим из них я помогал, когда обстоятельства их припирали к стенкам. Да еще к каким! Помогал, естественно, совершенно бескорыстно. Так что, как я полагал, достаточно было только позвонить, договориться о встрече… Всё решится быстро и эффективно!
Кстати, я же не просто так шел. Были у меня идеи. Проекты. Даже отснятый материал.
Как мне казалось, я был завидной невестой с приданым!
Решил сразу пойти с козырей. Позвонил Сёме. Это между своими он Сёма. А так его величают Семен Иосифович Палый. Именно так. Все же генеральный директор акционерного объединения закрытого типа «Творческо-производственное объединения „Смотри!“».
Но я его мог называть Сёма. Малого того, что мы были почти ровесниками. Но еще несколько лет назад, когда никаких акционерных обществ не было, а о самостоятельных ТПО (творческо-производственных объединениях) и слыхом не слыхивали, а все трудились в едином порыве в Государственном теле-радио-комитете, мы Сему дружно пытались пристроить в качестве режиссера. Самостоятельные творческие работы у него были. Интересные. Как внештатника. Это начальством поощрялось. Но вот то, что у Семы не было специального гуманитарного образования, а светился только диплом инженера средненького провинциального вуза, играло против него. Не был Сёма не то что членом партии, но и в комсомол он не удосужился вступить – тоже начальство не вдохновляло. И, наконец, пусть и не гласно, занозой торчал пятый пункт[1] Сёмы. Может в разгар перестройки, когда вожжи уже отпустили, каждый из этих факторов и не был бы существенным. Но все вместе начальству, воспитаннному в лучших традициях советской кадровой политики, как-то не позволяло пойти на решительный шаг.
1
В анкетах, которые заполнялись для поступления на работу в СССР пятым пунктом бул вопрос о национальности. В просторечие, когда применяли оборот о «пятом пункте», имели ввиду проблемы, возникавшие у евреев.