Легко приподняв девушку, она поставила её на ноги. Теперь пленница была свободна, цела и невредима, но Дучесс стояла совершенно ошарашенная, будто её огрели по голове рукояткой кольта. Она держала в своих руках женское тело, и ошеломилась тем, что перед ней оказалась вовсе не Саманта.
Это была сама Синди, перед ней стояла сама Синди — съёжившаяся от стыда, догадавшаяся, что маскарад перестал быть тайной.
Это Синди по приказанию старика покинула на лошади пещеру! Это Синди выбила Дучесс выстрелом из седла! Это Синди склонилась над нией, чтобы перевязать нанесённую ею же рану и привести её в сознание! Это Синди спасла Дучесс от погони, которая настигала её у самых Чёрных гор! Это Синди, оказывается, вела с ней полукокетливый диалог, с тем чтобы какую-то минуту спустя вылететь к ней как фурия в облике своей несуществующей сестры!
Дучесс просто не могла в это поверить! Это просто вывело её из равновесия! Значит, эта дерзкая бандитка, эта странная всадница и грабительница и есть вот эта самая девушка, которая сейчас дрожит перед ней от страха, обезоруженная тем, что она догадалась, проникла в её тайну переодевания, и это для неё куда страшнее, чем оказаться под прицельным огнём десятка револьверов!
В тюрьме раздался крик:
— Где она? Эй, Тома! Тома Аньена, она сбежала!
Шум, гам и полная неразбериха охватили тюрьму со всех сторон. Дучесс схватила Синди за руку.
— Синди! — воскликнула она. — Нам надо бежать. Давайте вперёд! Бегите прямо, сквозь деревья. Я следую за вами.
Пока наспех отряженная шерифой охрана, чувствующая себя глубоко оскорблённой подлым обманом, беспорядочно металась из стороны в сторону, издавая грозные крики, паля по каждой замеченной тени и производя совершенно невероятный шум, Дучесс и Синди бежали прямо к брошенному амбару, где их дожидались Понедельница и прекрасная каурая кобыла. Они вскочили в сёдла и выехали из амбара.
Дучесс, придержав скакуна, сказала:
— Наше место здесь. Сейчас они разошлют во все стороны всадников, старательно обыщут все холмы вокруг Хвилер-Сити, но сюда и не подумают заглянуть. Через некоторое время, когда они окончательно утомятся, мы тронемся.
Синди промолчала. Она совсем пала духом и потому сидела в седле, уронив голову на грудь.
— Синди! — вдруг резко произнесла Дучесс и натянула поводья так, что голова Понедельницы вплотную приблизилась к голове каурой. — Синди, — вновь повторила она, — вы так переживаете из-за происшествия в пещере, да? Вы печалитесь, потому что он погиб?
— Потому что погиб? — удивилась Синди. — Вы думаете, что меня это волнует? Он был не человек, а дьявол, сущий дьявол. И я ещё должна сожалеть о его смерти? О, если бы это случилось не сегодня, а хотя бы за несколько лет до того, как…
— Как что, Синди?
— Как я встретила вас, Джована Морроу!
— Синди! — взмолилась она. — Не смейте плакать! Не плачьте, Снди! Что же я наделала такого, что вы…
— Вы знаете, что я просто… просто настоящая…
— Так кто же вы, Синди?
— Я просто настоящая бесстыдница!
— Почему?
— Потому что я разъезжала по окрестностям в ковбойском платье и… О, почему вы не оставили меня там, в тюрьме?!
— Позвольте, я вам искренне расскажу обо всём, Синди!
— Конечно, — прошептала девушка. — Но что вы собираетесь рассказать мне, Джована?
Голос, которым она произнесла её имя, причинил Дучесс невыносимую сердечную боль, и она некоторое время не могла вымолвить ни слова.
Наконец её губы разжались:
— Синди, я вовсе не думаю презирать вас. Вы думаете, я старалась спасти из тюрьмы вашу сестру? Вовсе нет. Всё время сердце подсказывало мне, что в тюрьме были именно вы.
Она подняла лицо к небу.
— Я так не думала, — прошептала она, — но теперь, кажется, начинаю понимать, Джована.
— Потому что когда я впервые увидела вас там, па балконе в «Уорнерс Спрингс», я полюбила вас, Синди. Вы верите мне?
— Я пытаюсь… — заволновалась девушка. — Я пытаюсь убедить себя, что вы так не думаете. Но как раз это у меня получается очень плохо, Джована; в самом деле, я не могу ответить вам теми же словами, потому что, Джована, я влюбилась в вас гораздо раньше, наблюдая с балкона, как все эти девушки отворачивались от вас и как вас охватывал гнев и разочарование!
— Синди, дорогая!
И Дучесс приняла её в свои объятия, и голова Синди легла на её плечо… Дучесс поцеловала девушку в губы и стёрла с лица слёзы.
Помолчав, она растроганно произнесла:
— О, если бы мне удалось сделать одно дело, я бы доказала им всем, что я в самом деле уже не тот человек, что была прежде. Если бы я сделала это, каждый честный гражданин Хвилер-Сити с удовольствием пожал бы мне руку! Но не время говорить об этом. Я хотела бы теперь услышать вас. Расскажите о себе, Синди!
— О, это долгая история.
— У нас есть время. Нам всё равно ещё немного надо побыть здесь.
— Тогда начну сначала.
========== 34. Рассказ Синди ==========
— Мне было восемь лет, когда родители приехали сюда из Монтаны и занялись сельским хозяйством. Но дела шли не очень хорошо. Папа умер через месяц после переезда. Мать страшно переживала. Я смутно помню те годы. Столько всего случилось с тех пор! Так что я почти забыла о тех временах. Помню только, что мать разболелась и окончательно решила перебраться в другое место. Мы отправились в дорогу, гоня перед собой стадо коров. Сами мы сидели в огромной телеге, нагруженной пожитками; кроме того, сзади к ней была привязана пара лошадей. Вдруг что-то случилось, и коровы впали в какое-то бешенство и бросились бежать прочь. Мы пытались угнаться за ними, но ничего не получалось, тем более что запасные лошади порвали уздечки и тоже сбежали. Мать остановила телегу и попыталась сделать что-то вроде палатки и разжечь костёр, но тут повалил страшный снег и погасил огонь. Становилось всё холоднее и холоднее. Наконец снег окончательно засыпал телегу. Мать старалась укутать себя и меня, чтобы хоть немного согреться и переждать снежную бурю.
Если бы она не была больна, то поняла бы, что так нам не спастись. Чтобы согреться, следовало как можно быстрее двигаться, а она продолжала неподвижно сидеть. Так она и умерла, держа меня в объятиях…
Голос её замер. Дучесс сжала руку девушки.
— Не помню, как меня нашли. Дядя Генри никогда не рассказывал мне об этом. Я почти совсем окоченела, погрузилась в глубокий сон. Очнувшись, я увидела, что нахожусь в той самой пещере, в Чёрных горах. Там полыхал костёр, и дядя Генри позаботился о том, чтобы я пришла в сознание.
— Так этот старик и был дядя Генри?
— Да.
— Он в самом деле был вашим дядей?
— Нет. Я никогда прежде не видала его. Но в то время он выглядел совсем не так, как теперь. Ведь всё это случилось одиннадцать лет тому назад.
«Следовательно, ей девятнадцать лет», -отметила мысленно Дучесс.
— Одиннадцать лет тому назад дядя Генри был ростом с вас, стройный как сосна. Уже тогда ему было за семьдесят, но силой он не уступил бы, я думаю, пятидесятилетнему мужчине. Его борода и волосы ещё тогда были уже седы, и, когда он склонялся надо мной, мне казалось, что сам дьявол пришёл унести мою душу на тот свет. О, как я была тогда права! Он оказался настоящим дьяволом!
— Вы хотите сказать, что он вёл себя очень плохо с маленькой больной девочкой, какой вы тогда были?
— Нет, он не обижал меня. Он держался со мной как с собственной дочерью. Но во всём мире для него не существовало никого, кроме собственной личности. Я догадалась об этом уже в первые дни жизни в пещере. Он начал с того, что позволил мне привести пещеру в порядок. Он говорил, что я уже достаточно велика, чтобы взяться за серьёзную работу, и завалил меня самыми разными заданиями. Я научилась готовить, чинить одежду — словом, всё, что было необходимо, чтобы сделать жизнь в пещере сносной. Конечно, я ненавидела эти занятия, как ненавидела и дядю Генри. Трижды я пыталась бежать оттуда, но каждый раз он ловил меня. В первый раз он сказал, что нехорошо бегать от него, потому что я могу погибнуть от холода и голода. Я ответила, что лучше уж погибнуть, чем гнуть на него спину. Поймав меня во второй раз, дядя Генри пообещал наказать меня, если я ещё раз попробую сбежать. Ну, а в третий раз он привёл меня в пещеру и избил плетью, до крови.