Я огляделся, бежать вслед за Андрюхой и Картуновым глупо, могу на своих плечах привести охотников. С левой стороны тоже есть чахлые насаждения, но надеяться на их защиту нечего, только будут мешать бегу… За моей спиной раскинулись десятки километров перепаханного пространства. Здесь уж точно буду как затравленный заяц на охоте, не попадут с первого раза — положат с десятого. Вполне выполнимая задача даже для слепою. Хотя метрах в ста пятидесяти над буграми вспаханной земли торчит могильным склепом бетонный куб. То ли колодец газопровода, то ли вход в тоннель телефонной связи или оросительной системы, не разбираюсь в строительных объектах народного хозяйства, но… Громада куба — великолепное укрытие, из-за него меня будет достать намного труднее, чем из-за «Шевроле». Чтобы обойти, ребятам придется растянуться цепочкой и выйти на равнину поля, очень неприятная процедура. К тому же не может этот бой затянуться до бесконечности, все-таки Москва рядом. Хоть наши люди и привыкли к бандитским разборкам с автоматной стрельбой, но не до такой же степени. Авось кто-то из проезжающих и «настучит» куда надо, а потому нужно продержаться.
Снова из-за вала показалась черная вязаная шапочка, проверяют, на месте ли мы. Чтобы не огорчать преследователей (все-таки люди тащились за нами от самого Урала), вскидываю автомат и стреляю. Звонко звучит одиночный выстрел вместо короткой очереди… Баста, патроны кончились, вот и ответ — бежать к бетонному кубу или не бежать? Единственный выход — бежать.
Положив уже не нужный «Калашников» на бампер машины, вытаскиваю из-за пояса «стечкин», большим пальцем ставлю предохранитель на автоматический огонь, делаю несколько глубоких вдохов, наполняя легкие кислородом, отрываю корпус от уже нагревшейся подо мной земли. Пока не опомнились, надо бежать. Рывок, бежать по пахоте — это вам не по беговой дорожке стадиона. Ковыляю, перелезаю из одной борозды в другую, голова набок, чтобы видеть, что за спиной творится.
Пот градом бежит по лицу, волосы намокли, прыгаю, как сайгак, по пахоте, под ногами хрустит снег.
На вершине вала появился черный силуэт. Я вскинул «стечкин», нажал на курок, пистолет дернулся, выбрасывая короткую очередь. Но силуэт не исчез, более того, рядом с первым появились еще несколько человек. Вот теперь начнется настоящая охота.
Туб-б — прозвучал глухой одиночный выстрел. Нет, это не автомат, винтовка или пистолет, но что-то знакомое.
В десяти метрах передо мной поднялся черный куст взрыва, комья мерзлой земли и стальные осколки гранаты меня не достают. Успеваю выругаться: из подствольника лупят. Делаю гигантский прыжок в направлении еще дымящейся воронки — «два снаряда в одну воронку не попадают», за спиной гремит новый взрыв. Падаю в теплую рыхлую землю, воняющую кислятиной сгоревшей взрывчатки. Совсем рядом гремит еще один взрыв, осколки проходят надо мной. Черт, неплохо стреляют.
Отрываю голову от дна воронки. До спасительного бетонного куба метров сорок, но теперь он мне уже не кажется таким надежным укрытием. Все-таки гранаты — это не автоматные пули, да и славные советские изобретатели приспособили подствольный гранатомет для стрельбы навесом, то есть без особого труда можно достать меня из-за бетонной защиты. Но теперь выбора не было, прыжком отрываюсь от земли и бегу по кратчайшей прямой к припорошенной снегом бетонной громадине. Сигаю через борозды, как кенгуру. Еще один взрыв где-то за спиной. Надо уйти в сторону, но уже слишком близко спасение. Налегаю изо всех сил…
Нового выстрела из гранатомета я не слышал, лишь над головой что-то прошелестело, и уже через секунду под моими ногами грянул взрыв. Огненная волна окатила меня, жуткая боль пронзила все тело. Глаза затянула розовая пелена, которая тут же стала густым туманом. Через еще не плотную пелену я увидел стремительно надвигающуюся черную землю…
Боль сковала мое тело, пальцы царапали мерзлую землю, а в угасающем мозгу мелькнула мысль: «Что же вы делаете, суки. Я ж вас жалел, а вы…»
Сознание померкло.
Я вроде бы все вспомнил, амнезии у меня нет. Теперь неплохо бы вспомнить кое-что из юриспруденции. Итак, перестрелка, чем это может для меня закончиться? У меня есть лицензия частного детектива, разрешение на оружие и соответственно право на самооборону. В перестрелке пострадал лишь я, то есть вменить превышение обороны не получится. Это плюс, а минус?
Возле продырявленного «Шевроле» «Калашников» с моими отпечатками пальцев, на руках «стечкин» со спиленным номером. В лучшем случае мне можно инкриминировать ношение огнестрельного оружия, в худшем… Интересно, что висит на этих двух стволах? А то ведь могут сделать из меня второго Солоника.