Он присел на корточки, разгрёб кучу хвороста, видимо им же и наваленную, и подцепил за уголок кусок дёрна. Отложил травянисто-земляной прямоугольник в сторону, засунул руку в тайник, пошарил там.
— Вот те здрасьте-пожалуйста! — выдал он вдруг озадаченно.
— Что такое? — склонился над ним Владик. — Если ты скажешь, что деньги пропали, я не знаю, что с тобой сделаю.
— Деньги пропали, — сказал Павел Аркадьевич.
Прикладом своего короткого автомата Владик врезал бригадиру по голове.
— Падла гнойная! — выругался он. — Да он и не собирался нам их отдавать!
— Честное слово, — слабо пытался оправдаться бугор. — Я сюда их перепрятал. А их нет. Я не при чём.
— Подожди-ка! — остановила Владика, который собирался снова заехать Павлу Аркадьевичу по голове прикладом, Марина. — Дай я с ним поговорю.
Она присела перед бугром на корточки и направила ему в лицо фонарь.
— Вы действительно сюда деньги переложили? — спросила она.
— Сюда, — пробурчал бригадир. — И пакет с деньгами, и пистолет. Ничего нет. Кто-то забрал их. Перепрятал. Кто-то видел меня.
— Так, — морщила лобик Марина, — допустим это действительно так. Хотя что-то слишком много перепрятываний получается. Если кто-то перепрятал ещё раз, то кто это мог быть? Кто-то из них? — обвела она рукой вокруг. Нас в виду имела. — Или кто-то со стороны, чужой?
— Да откуда я знаю! — совсем уже как-то расстроено отвечал Павел Аркадьевич. — Может и чужой кто.
— Да врёт он всё! — крикнул Владик. — Ты же слышала, что он говорил нам раньше. Он не собирается отдавать нам наши деньги. Он думает, мы хлюпики, слабаки, у нас смелости не хватит завалить его.
— Очень возможно, очень, — кивала Марина. — Но я хочу разобраться — мог ли действительно кто-то перепрятать деньги? Если это был кто-то со стороны, тогда дело плохо — где его искать?
— Да никто не перепрятывал деньги! — стоял на своём Владик. — Этот хрен за нос нас водит. У него деньги, у него.
— Если же это был кто-то из бригады, — огляделась Марина по сторонам, — тогда я восхищаюсь его выдержкой. Ребят, неужели кто-то из вас действительно забрал деньги?
— Да этого трясти надо, этого! — настаивал Владик, указывая на Павла Аркадьевича. — Позволь мне пристрелить его.
— Хорошо, — приподнялась Марина, — выстрели ему в живот. А вы, друзья мои, — обратилась она к нам, причём, как я понял, в число её подозреваемых входил и Витёк, — поглядите на всё это и уясните себе, что будете следующими.
Владик, недолго думая, выстрелил бригадиру в живот. Даже чуть выше, куда-то в солнечное сплетение.
Павел Аркадьевич глухо вскрикнул и принялся порывисто корячиться на земле. Как вкопанные, мы стояли вокруг и смотрели на его страдания. Я видел — ему было очень больно.
— Ну что, — спрашивал бугра Владик, — вспоминаешь, где деньги?
— Не знаю я ничего! — шипел в ответ бригадир. — Нет у меня денег! Я правду говорю! Вытащил их кто-то отсюда.
С губ его слетали кровавые брызги.
— Да, похоже не знает, — сделала заключение Марина. — Ладно, пристрели его, чтоб не мучился, а потом за остальных примемся. Судя по всему, кто-то из этих трёх деньги присвоил.
— Марин, я деньги не брал, — обиженным, испуганным, дрожащим голосом молвил Витёк. — Не подозревай меня, это не я.
— Разберёмся, — бросила она.
Чёрт, я восхищался ей в эти мгновения! Какая женщина! Какой характер! Какая сила воли! Она готова на всё для достижения своей цели, она демон в человеческом обличье. Она прекрасна. Она волшебна. Господи, как я люблю её!
Владик поднёс автомат ко лбу Павла Аркадьевича и выстрелил. Я не успел заметить как пуля проделала во лбу отверстие, но зато явственно видел, как она разорвала затылок бугра на выходе. Он издал последний, тихий и жалостливый вздох и затих.
Я стоял в оцепенении.
— Лёнька!!! — вдруг донёсся до моих ушей истошный вопль. — Дёру!!!
Кричал Сергеич. Он бросился на Владика, ударил его по рукам, оттолкнул. И тут же рванул в темноту.
Смутно помню, что происходило со мной дальше. Темнота, деревья. Я увёртываюсь от стволов, по лицу бьют ветки. Ног не чувствую, слышу лишь ветер, что свистит в ушах от бега. С каждым движением норовлю упасть, но упрямо передвигаюсь вперёд.
Вроде бы вспоминается пара хлопков, что донеслись за спиной. Видимо, это стрелял по нам Владик.
Какое-то время спустя я понял, что от моего бега слишком много шума и меня легко выследить.
Остановился. Припал к земле. Прислушался.
Тихо вроде.
Блин, вот так влип в историю! Жил — не тужил, горя не знал, нет — надо было отправиться на эту шабашку долбанную за длинной копейкой. Дороги — они, гадкие. Дороги, которые нас выбирают. Думаете, сила воли есть или осознание какое-то, чтобы выбрать верную, ту, которая наверняка приведёт к достатку и счастью? Чёрта с два! Нет такой силы и осознания такого. Выбрал тропинку, делаешь шажочки, а что там в конце будет — неизвестно.