Боль немного ушла, но мне хотелось спать. Я не спрашивая заняла диван в гостиной – в конце концов я отдала Виталику целый год своей жизни. Возможно, если бы не Виталик, он был бы лучшим моим годом. Раньше он мне даже красивым казался. А теперь…теперь мне было с чем сравнивать, на свою беду.
Лев уснул, я уснула тоже. Снился мне его папа. Он шёл за нами, спотыкаясь. На его одежде алели пятна крови. Мне было жаль его, но я искренне восхищалась тем, насколько сильна его воля. Он заставлял себя идти. Не к месту вспомнилось, как Виталик посадил себе занозу, но это во сне было лишним и я отмахнулась.
Мне хотелось остановиться. Помочь ему. Осмелиться заглянуть в глаза, тёмные, как бездонные омуты, на дне которых столетние сомы лениво шевелят плавниками, а в полночь поют, расчесывая косы, русалки. Но он не хочет принимать мою помощь.
– Иди, – говорит он мне. – Тебе нужно идти. Я знаю, что это сложно. Не стой долго на одном месте. Нельзя. Лев…
– Что Лев? – переспросила я.
– Он плачет, – ответил мне мой лесной бандит из сна, и я проснулась.
Тяжело открыла глаза. Время ещё детское – ночь только вступила в свои права. А Лев явно уже выспался, и правда, плачет. Я была с ним так недолго, но теперь, вставая к нему, чувствовала себя так, словно я его мать с рождения. Словно не сплю уже много ночей. Я так устала за этот сумасшедший день.
– Катя! – крикнул из соседней комнаты Виталик. – Ребёнок не даёт мне спать! Сделай что нибудь!
– Будешь выпендриваться, – крикнула и я, пытаясь переорать ребёнка, – я на алименты подам!
Виталик заткнулся, а Лев нет. Я приготовила ему смесь. Сосал он жадно – проголодался. Вот спать не думал, глазенки распахнул, смотрит на меня пытливо, словно ожидая ответов на свои вопросы.
– Ничего не знаю, – вздохнула я, склоняясь над ним. – Ни что делать, ни где твой папка.
Малыш вздохнул, потянулся к моему лицу, ухватился за нос, и даже засунул пальчик в ноздрю. А ногти ему надо бы подстричь, с тоской подумала я. С тоской, потому что никогда не стригла ногти малышам, да и вообще другим людям.
Засыпать Лев не хотел. Уложенным в люльку орал. На руках не могу – все болит. В итоге я положила его рядышком с собой, легла и сама. Он ближе к стенке, не упадёт, да и ползать точно не умеет. Но сейчас удивил – перевернулся на пузо, и даже на руках приподнялся разглядывая, в какое место его снова притащили. Гулит. Я приглушила свет и вырубилась прямо рядышком с ним.
Проснулась от того, что меня кто-то трогает. За ногу. И это явно не Лев. Глаза распахнула испуганно, как наяву вспомнив бритый затылок незваного гостя, пистолет, который до сих пор лежит в моем рюкзаке, надо было под подушку засунуть! Подавила вскрик, отшатнулась, нашаривая на диване тёплого Льва – хватать и бежать.
– Ты чего? – испуганно и немного обиженно спросил Виталик. – Это же я.
– Ты, – выдохнула я. – Вижу.
Убрала руку с ребёнка – хорошо, что не разбудила. Ночник светит едва-едва, пытаюсь разглядеть Виталика, сидящего у моей постели. Успокаиваюсь.
– Чего надо то? – наконец додумалась спросить я.
– Тебя, – спокойно ответил он. – В конце концов мы сто раз уже это делали, а ты у меня ночуешь…
Я сначала чуть не рассмеялась. Потом думаю, ну его, этот смех, выставит ещё на улицу, а я там быть уже устала.
– Тут же ребёнок, – попыталась вразумить я.
– Ну и что, он все равно ничего не понимает.
И рука, нахальная такая, по моей ноге все выше. Я вовремя вспомнила – Виталик жутко труслив.
– Слушай, а давай! – радостно воскликнула я, за эту самую руку хватаясь. – У меня сто лет никого не было! С тех пор, как врач диагностировал у меня супер-гипер хроническую овуляцию.
– Это что?
– Постоянная овуляция, – печально вздохнула я. – И ничего не помогает. Никакая контрацепция. Меня мужики боятся теперь, хожу, одинокая и голодная, иди ко мне мой хороший…
Теперь отшатнулся уже Виталик, а я подумала, что все же придется искать где жить. Придумать, что сказать на работе. Решить, как быть со львенком, который так спокойно рядышком сопит.
– Мне пожалуй одного ребёнка хватит, – тут же расхотел меня Виталик. – Я пойду.
Я печально вздохнула, для полноты образа, и правда – уснула. И во сне все время пыталась решить, как быть. Утром, покормив для начала Льва, я полезла смотреть его погремушку. Эта идея пришла ко мне во сне.
Погремушку я рассмотрела. Мягкие её детали были выполнены из нежнейшего материала, название которому я не знала. Остальные – из полированного дерева. Игрушка явно была очень дорогой. Я её покрутила и увидела, что на одном из деревянных шаров выточен лев. Возможно, она сделана на заказ.