Андрей Александрович Колесник
БАНДИТСКИЙ СССР
САМЫЕ ЯРКИЕ УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА
÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷
Введение
Талант и болезненный гений преступника; кровавая жажда маньяка и ядовитая хитрость мошенника; налётчики, нагонявшие ужас на богачей Советского Союза, и убийцы, чьи образы стали синонимами слова «страх» для целых мегаполисов… Красный угар и грохот автоматных очередей, чередующиеся с ледяным спокойствием и тонким, поражающим своей продуманностью расчётом криминальной аристократии… Игра умов лучших сыщиков и вожаков преступности советской поры, по степени накала дающая фору любым шпионским боевикам со ставками в миллионы рублей и сотни человеческих жизней; тайны психологии преступников и оперативные хитрости, помогавшие подобрать ключ к обороне неуловимого противника…
Легко ли обмануть министров Иосифа Сталина? Как один человек смог провести самый могущественный государственный аппарат в мире?
Какие признаки позволяют предвидеть тайные намерения и отличить честного человека от опаснейшего из врагов? Какой на самом деле была война с криминалом в Советском Союзе и что скрывалось за мраморным глянцем официальных отчётов о победах на правовом фронте? Подлинное лицо советской преступности отличалось даже от привычных сегодня картин криминального беспредела. Не жалуясь на судьбу и не ожидая славы, профессионалы МВД и КГБ каждый день погружались в эту бездну. Хватит ли смелости читателю последовать их путём?
Глава 1
Война побеждённых. Легенды налётов
Лёнька Пантелеев. С приветом из преисподней
Первые годы советской власти выдались неровными и сложными. По-прежнему давали знать о себе судороги революционных потрясений, раскалывающие общество по линиям идеологических разломов. Опустившийся на истерзанную войнами, разрухой и старорежимной коррупцией землю коммунистический идеал вступил в нещадную борьбу с вольницей смутного времени, с бесчисленными врагами — идеологическими и политическими, внешними и внутренними.
Особое место в том расстрельном списке занял криминал. Не карикатурно изображаемые пропагандой кулаки и буржуазия, а ощутившая сладость безнаказанности лихая братия. Бандиты, по-своему истолковавшие термин «экспроприация», стали настоящим бичом молодой власти.
Положение сотрудников правоохранительных органов в начале 1920-х годов было незавидным. Строгость революционных трибуналов не могла смирить аппетит идейных борцов за собственное счастье, перед носами которых красной тряпкой маячили доходы богатевших под крылом нэпа предпринимателей и крестьян. Работать в уголовном розыске было крайне опасно. Зажатые между двух огней сыщики часто имели небогатый выбор: попасть под пулю очередного упившегося самогоном налётчика или оказаться в цепких объятиях ГПУ. Чекисты всегда с особым удовольствием разбирали дела проштрафившихся «младших братьев». Разумеется, такие риски не способствовали популярности работы в УГРО, а значит, создавали кадровый дефицит, столь сильный, что советская власть разрешила вернуться на свои должности доброй половине царских сыщиков и всеми силами способствовала повышению престижа профессии. Всё потому, что счёт в необъявленной войне шёл на сотни или даже тысячи человеческих жизней. Как на любой войне, здесь были свои герои и предатели. Были и те, кого народная молва превращала в легенду.
Начало одной из таких легенд было положено в преступном Петрограде — городе революционной романтики, на улице Казанской. Воспользовавшись отсутствием хозяев и доверчивостью прислуги, в квартиру меховщика Богачева проникли трое. Проявив недюжинный опыт в розыске сбережений и ценностей, нежданные гости спокойно вынесли добычу через чёрный ход. Затем, спустя две недели, 18 марта «иваны» нанесли визит к доктору Грилихесу. Они точно знали, что хозяина нет дома…
С той самой поры у заваленного работой уголовного розыска появилась новая забота. Переживающие за благосостояние и жизнь нэпманы приобрели увесистый аргумент в пользу новой сигнализации, прочной двери и нервной бессонницы. У них появился личный враг.
Большая часть совершавшихся в те годы налётов (их количество порой доходило до полусотни в месяц) заканчивалась избиением, а то и убийством богатенького фраера. Налётчики представляли собой весьма своеобразную касту в криминальном мире — людей, легко идущих на мокрое дело и отличавшихся бесстрашием, которое порой граничило с глупостью. Сыщики могли найти общий язык с ворами или контрабандистами, ценящими уют своего шаткого мира не меньше простых петроградцев. С бандитами никаких переговоров вести не удавалось — они были совсем из другого теста и действовали, не признавая законов.