МУРовцы оперативно установили имя одного из «добрых самаритян». За студентом Московского авиационного института Вячеславом Васильевичем Лукиным внимательно наблюдала не одна пара глаз. Попутно выяснялись подробности личного дела: примерный вежливый парень, хороший отец, спортсмен…
Когда же среди его близких друзей стал всё чаще мелькать некий Иван Митин, рабочий местного оборонного завода, также спортсмен-хоккеист, оперативники лишь переглянулись. Вот и высокий блондин. Цепочка начинает раскручиваться, упираясь в ещё одно любопытное лицо — члена партии, передовика оборонного производства с богатым опытом фронтовых боёв Петра Болотова, который, по всей видимости, занимался режиссурой ограблений. Когда косвенных улик оказалось более чем достаточно, сыщики решили сыграть ва-банк. Они пригласили нескольких потерпевших на негласное опознание прямо на стадион Красногорска. Все 12 членов банды, игравшие в составе одной хоккейной команды, были моментально опознаны, что развязало сыщикам руки для финального аккорда.
Учитывая особо опасный характер группировки, их взяли только после проведения подготовки к мероприятию, исключающей возможные риски. Осторожность себя окупила – захват прошёл идеально, без пальбы и лишнего шума. Милиция вытаскивала сонных Лукина, Митина и всех остальных хоккеистов буквально из кроватей на морозные февральские улицы, бросая грабителей в грязно-зелёные кузова служебного транспорта.
Осторожность себя окупила — захват прошёл идеально, без пальбы и лишнего шума.
Следствие по 28 эпизодам длилось несколько месяцев, и всё это время молодые сотрудники МУРа удивлялись, глядя в положительные биографии задержанных. Кто бы мог подумать, что на преступление могут пойти не отбросы со дна общества, а гордость и надежда, примерные из примерных?.. Это был ценный урок для молодого, ещё только набирающегося жизненного опыта ведомства. А задержанные? Они сознавались в содеянном и давали щедрые показания. Непривычные к тяготам уголовного процесса преступники отчётливо представляли, что может быть итогом для них, совершивших 11 преднамеренных убийств, а потому даже не пытались играть перед следователями роли отчаянных парней. Все свои роли они уже отыграли.
Так закончилось дело банды высокого блондина, чьи типажи вдохнули жизнь в дерзкие манёвры киношной «Чёрной кошки», легенды о которой, однако, продолжали жить ещё долгие годы.
Чисто американское преступление
Немного раньше дела банды Ивана Митина в Москве проходил судебный процесс над не менее колоритной личностью — удалым налётчиком и удачливым лжецом, любимцем женщин и завсегдатаем дорогих ресторанов, чья поимка во многом стала делом случая и, как это часто бывает, чрезмерной самоуверенности.
Зимой 1949 года, в пору, когда огромная страна ударным темпом выходила из военной разрухи, а силы навевающих суеверный страх карательных органов в безапелляционной форме выравнивали счёт с распоясавшейся преступностью, ограбления и налёты не считались чем-то особенным. Конечно, любой подобный случай немедленно классифицировался как ЧП и привлекал на головы служителей закона недовольство верховной власти. Само собой разумеется, что пойманных налётчиков нередко отправляли в Пугачёвскую башню Бутырской тюрьмы — место, где плевела социалистического общества могли как следует подумать о своём поведении. В темноте и сырости. В предвкушении скорой развязки. Никто не хотел играть с подобными типами в Макаренко и уж тем более содержать их за государственный счёт. Потому решение вопроса чаще всего было однозначное — расстрел.
Тем не менее разбойные нападения и грабежи в Москве конца 1940-х — начала 1950-х годов не торопились попадать в список непопулярного досуга для джентльменов, предпочитавших альтернативные формы заработка. Потому ограбление 2 февраля 1949 года не произвело особенного впечатления на сотрудников милиции. Удивляло только одно — нахальство грабителей, ограбивших три продовольственных магазина.