Ларчик открывался просто. Бовин тоже был в каком-то смысле партнером Лернера. А точнее — одним из вкладчиков его разрекламированного ПРИФКа. Позже деятельность этой структуры будет оценена как построение очередной финансовой пирамиды — и станет одним из пунктов обвинения Лернера, предъявленного израильской Фемидой. По собственному признанию Бовина, он вложил в ПРИФК несколько тысяч долларов.
Конечно, посол не обязан был знать, что человек, которому он доверил свои сбережения и интересы которого он отстаивал, используя свое служебное положение, за несколько лет до этого вышел под залог из «Матросской тишины» и фактически укрывался в Израиле от российского правосудия.
Но любопытно, что это было не единственным выступлением Бовина в защиту Лернера. В интервью одной из российских газет он объяснил арест Лернера в 1997 году нежеланием израильского истеблишмента делиться с энергичными новыми русскими. Едва вышло его интервью, как израильское телевидение со ссылкой на полицейские источники сообщило, что дети Бовина учились в дорогих зарубежных школах за счет Григория Лернера и что Лернер оплачивал отпуска и отдых Бовина и его коллег.
Кстати, аналогичный эпизод трогательной дружбы посла и бизнесмена с сомнительной репутацией всплыл и в ходе женевского разбирательства по делу Сергея Михайлова (по кличке Михась). На суде прозвучали показания, что Михайлов и его партнеры по бизнесу были в весьма теплых отношениях с российским послом в Австрии.
Но в одном Бовин был безусловно прав. В разорении российских банков с помощью Лернера могли быть заинтересованы сами банкиры — если благодаря похищенным суммам тяжелели их собственные карманы. То есть каждый из банкиров мог искренне воспроизвести слова поэта: «Ах, обмануть меня нетрудно. Я сам обманываться рад!»
Лернер и банкиры
Технологию такого «самообмана» удалось вскрыть израильским следователям в ходе допросов подельников Лернера и российских банкиров.
Показания Натальи Лозинской — бывшей помощницы Лернера, согласившейся сотрудничать со следствием, — позволяют совсем по-другому взглянуть на роль руководителей российских банков в этих странных историях с невозвращенными кредитами. Некоторые протоколы допросов попали к автору этих строк в виде ксерокопий. Привожу их с купюрами и стилистическими поправками. И напоминаю, что в материалах уголовного дела Лернер фигурирует под именем Бен-Ари.
Вот компиляция из нескольких бесед следователя с Лозинской.
— Откуда вы знаете, что связь с Межрегион-банком завязалась в июле 1994-го?
— Я узнала это от Харламповича, который по распоряжению Бен-Ари послал в Москву партнера для того, чтобы открыть совместный российско-израильский банк.
— Откуда вам известно о переводе 330 000 долларов на счет Харламповича?
— Я присутствовала на одной из встреч Харламповича и Бен-Ари в Израиле. Харлампович сказал, что ему нужно 330 тысяч долларов. Бен-Ари дал мне распоряжение перевести эту сумму на счет в одном из американских банков, который указал Харлампович. Что я и сделала.
— Я показываю вам распоряжение Американо-израильскому банку, чтобы он перевел 500 000 долларов на Кипр в «S.T. First Trust Financifl S.A.». Что это за перевод?
— Это перевод на личный счет Журавлева: плата за то, чтобы он дал кредит фирме Бен-Ари.
— Что должен был сделать «Гарвард» (одна из фирм, контролируемых Бен-Ари. — А. М.) с деньгами, которые он получил (от российских банков. — А. М.) за выполнение упомянутых ранее финансовых операций?
— Я думаю, что эти деньги должны были составить капитал российско-израильского банка.
— Как в действительности были использованы эти деньги?
— Примерно 8,5 миллиона долларов были возвращены Мостстрою, еще 3 миллиона — в Межрегионбанк. Около двух миллионов ушло на личные счета Журавлева и Работяжева (руководители Мосстройбанка). У Журавлева был счет на Кипре, у Работяжева было несколько счетов. Шалашову и Стилиди (руководители Межрегионбанка) был выплачен миллион долларов на их личные счета, за их услуги в России.
— Откуда вы знаете, что Журавлев использовал деньги, которые получил, на строительство виллы на Кипре?