Выбрать главу

- Ладно, но без всяких штучек. Я хочу, чтобы все было по-честному.

- Ладно. А сейчас, Гэс, нам надо все-таки заняться кое-какими бумагами.

Гэс этого очень не любил - к тому же, его ждала целая кипа бумаг, - но это надо было сделать, чтобы обеспечить гладкое функционирование организации. Даже если ему в его работе кое-что не нравилось, было скучным, в конце концов, он получал за это Деньги. Работа есть работа, и он ее делал.

Но чем бы он ни занимался, он постоянно вспоминал о Бесси. Нельзя сказать, что она совсем беззащитна, она вполне может постоять за себя, но ее так легко увести в мир наркотических грез! И тот, кто сумеет ее развеселить, может получить над ней большую власть! А Нью-Йорк полон стольких соблазнов! К тому же, вот уже несколько дней она ему не звонит и не пишет. Так, когда он получил от нее последнее послание? Маленькую писульку неделю назад. Семь дней. Очень давно. И то, что она написала, выглядело каким-то вялым; казалось, каждое неуверенно выведенное слово кричало: кокаин, кокаин, и еще раз кокаин.

- А ты доверяешь Мориарти, Гэс? - спросил Солтц. Его голос вырвал Гэса из этих неприятных, беспокоящих размышлений.

- Нет, - резко сказал Гэс. - Я думаю, что он продался. Месяца два назад.

- А почему бы не искупать его в Миссури? Да так, чтоб он не выплыл?

- Лучше будет, если он сам подставится. Раз мы знаем, что он работает и на синдикат, особенно он повредить нам не может.

- А как ты это вычислил?

- Опыт, интуиция. Я его очень хорошо знаю, и вряд ли ему удастся что-нибудь от меня скрыть. - Гэс улыбнулся и закрыл бухгалтерскую книгу.

- Наверное, уже поздно, - сказал он после паузы. - Я надеялся, что позвонит Бесси. Пойду-ка я посплю немного.

- Да, конечно, тебе нужно поспать. Я посижу у телефонов. Разбужу тебя в пять. Рассвет около шести, так что у нас будет куча времени. Мы прибудем вовремя.

Без Бесси в его огромной квартире было пусто и одиноко. Гэс даже подумывал, не переехать ли ему в какую-нибудь квартиру поменьше и попроще. В гостиной горел свет; старина Соленый дремал в большом кресле.

Гэс улыбнулся - ему было приятно видеть, что он не один в квартире, что у него есть друзья. А что еще нужно человеку? В спальне Гэс подошел к низенькому столику и взял стоявшую на нем фотографию Бесси в золоченой рамочке.

Боже, как он любит эту странную женщину, как он любит ее красоту, ее слабости, ее голос, ее манеру выражать себя - просто, легко и точно!

Еще неделя - и она будет готова покорить Карнеги-Холл. Ей пока больше ничего не нужно. Это будет ее высшим достижением. Она достаточно умна, чтобы понимать, что оставаться на такой волне успеха, стремиться повторить его - пустое тщеславие, погоня за тем, что ей совершенно не нужно. Но произвести фурор в Карнеги-Холл - стоит того, чтобы к этому стремиться. А потом - раз, и уйти. Вернуться домой, к штопаному-перештопанному Гэсу, быть его женщиной, его подругой, его женой, матерью его детей.

Гэс улегся на свою огромную постель и, глядя в темноту, размышлял о том, почему мужчине хочется иметь сына. Жизнь такая безумная, смерть может прийти в любую минуту, исподтишка... А есть вообще смысл в этой жизни? И где он, сын Августа Гилпина?

Гэс незаметно для себя заснул. Его разбудил голос Соленого:

- Вставай, босс, уже пять часов. Время двигать. Время убивать.

- Встаю, Соленый, встаю, - сказал Гэс, поднимаясь. Он сел на краю кровати и обхватил колени. В спальне было холодно. На дворе стоял ноябрь.

Бесси, Бесси, в Нью-Йорке тоже так холодно?

Да, Бесси, завещание мое уже составлено, и деньги, если у тебя будет ребенок, отложены специально на этот случай.

Гэс отправился в душ. Намылил голову. Мыльная пена на гриве его соломенных волос напоминала освещенную солнцем пену прибоя.

Когда человек собирается убивать - или быть убитым, - он должен быть чистым. После душа он почувствовал себя лучше - ему казалось, что удача не должна подвести его.

Он не спеша оделся, выбирая все свежее. Проверил свои пистолеты. На перламутровых ручках от постоянных упражнений стали появляться следы потертости. Пистолеты выглядели очень угрожающе.

А сколько раз они спасали ему жизнь! Боже, неужели я старею, - подумал Гэс. Тот, кто в таком деле, которым он занимается, начинает вспоминать прошлое - обречен. Он рассмеялся, глядя на свое отражение в зеркале вполне здоровый вид, розовые щеки, аккуратно расчесанные соломенные волосы. Тщательно повязал галстук. Вынул из шкафа футляр с автоматом. Отличный инструмент это "банджо"!

- Я готов, - сказал он, обращаясь к Соленому.

- Мы тоже готовы. Мне позвонили и доложили, что все уже на своих местах. Тебя будут прикрывать.

- А может быть, он не придет.

- Надеюсь, что сдрейфит, - прорычал Солтц.

- Послушай, если мне все-таки не повезет, твой сын должен занять мое место. Он справится. И он достоин.

- Не болтай! Тебе повезет как всегда. Не надо пугать меня. Гэс улыбнулся и похлопал своего старого водителя по плечу.

- Седлай, Соленый, пора отправляться.

Когда Гэс уже шел по коридору к лифту, ему показалось, что в квартире зазвонил телефон. Вернуться или нет? Нет, задерживаться уже нельзя.

А телефон звонил и звонил в пустой квартире, и к тому, кто звонил, на другом конце невероятно длинного провода, в городе, где столько всего происходит, подбиралась смерть.

Бесси держала трубку обеими руками, вслушиваясь в звонки. Никто в пустой комнате не снимал трубку.

- Мне жаль, но там никто не отвечает, - раздался в ухе Бесси голос телефонистки.

- Пожалуйста, дайте еще несколько звонков.

Бесси, стоя у телефона в спальне своего гостиничного номера, смотрелась в большое стенное зеркало. И не узнавала себя. Боже, Боже, да она превратилась в старуху! Надо остановиться. Эта пакость, на которой она теперь сидит, слишком крепка для нее. Да, после нее взлетаешь, будто мул лягнул тебя под зад, но возвращаться так тяжко! О Боже, как тяжко возвращаться!.. Она посмотрела себе прямо в глаза - то были глаза смерти, глядящие на нее из зеркала. Мешки под глазами, как гамаки, тусклый взгляд, кожа дряблая, серая. Словно она долго сидела без света в темном, сыром подземелье.

- Надо что-нибудь поесть, и вообще начать нормально питаться, сказала Бесси, обращаясь к этой маске смерти.