— Брось это. Давай о деле.
— Ладно, но все равно — черномазые, они и есть черномазые. Но это так, не по делу. Надо встретиться.
— Хорошо, — с трудом проговорил Гэс, чувствуя, как его начинает душить гнев. А ведь он приехал сюда, чтобы встретиться именно с этим человеком!
— Встретимся в баре, около полудня. И приводи свою чернокожую красавицу.
— Буду в полдень, — сказал Гэс и повесил трубку.
— Кто это звонил? — спросила Бесси.
— Гетц. Ну это, как тебе сказать... — попытался объяснить Гэс. — Большой человек в Сент-Луисе и Сент-Джо. Мистер Фитцджеральд платит Гетцу, а Гетц платит мистеру Пендергасту, и каждый занимается своим делом, и никто никому не мешает.
— А кому платит Гэс Гилпин?
— Никому. Платят мне, за мою работу. Но я остаюсь сам по себе, ни от кого не завишу, просто себе мистер Гилпин.
— И как долго ты думаешь ни от кого не зависеть?
— Посмотрим. Постараюсь, чтобы так было всегда.
— Это очень сложно, Гэс, — сказала Бесси. — На самом дне я уже была. Наверху еще не освоилась.
— Принцесса Клео, мы сейчас пойдем, встретим этого Гетца, передадим ему кое-что, засвидетельствуем почтение правителю Сент-Луиса, а потом тут же поскачем назад, сюда, идет?
Бесси улыбнулась. Она была рада, что ему удалось подавить свой гнев, причину которого он не объяснил. А теперь, когда Гэс успокоился, и объяснять было не нужно. Да ей и не хотелось, чтобы он объяснял.
Но прежде чем отправиться на встречу с Гетцем, он занялся своими “кольтами”. Все тщательно проверил, все ли гладко работает; потом взвел курки: оружие было готово к стрельбе.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — сказал Гэс Бесси. — Веди себя как моя жена, как моя нога, ну, что угодно, лишь бы ты помнила — ты принадлежишь только мне, а я о тебе позабочусь. Ладно?
— Гэс, — ответила она тихо, — может, мне лучше остаться здесь? Я вовсе не настаиваю на том, чтобы идти с тобой.
— Нет, пойдем вместе, принцесса. Я хочу перед всеми похвастаться. Пускай видят, какая ты у меня красавица!
Гэс решил про себя, что в пререкания он вступать не будет, но если надо — пустит в дело кулаки. Или оружие. К тому времени, когда они подошли к центральному белому зданию гостиницы, лицо Гэса приобрело очень жесткое, даже свирепое выражение. И он стал похож на медведя гризли, который чем-то очень раздражен. Руки он держал неплотно сжатыми в кулаки, готовыми сжаться крепче и в любую секунду обрушить свой огромный вес на любого обидчика.
Бар был переполнен. Несколько человек стояли у входа, ожидая, пока освободятся места; даже вдоль стойки бара все места бывали заняты.
Гэс огляделся и увидел свободную кабинку, которую почему-то никто не занимал. Ухватив Бесси под локоть, он направился с ней к этой кабинке. И шум голосов в зале, казалось, стал стихать. Ни официантов, ни метрдотеля не было видно — было такое впечатление, что они на время исчезли специально.
Кабинка оказалась довольно большой — там могло разместиться восемь человек. Гэс пропустил девушку вперед, потом сел сам.
— Гэс, любимый, — сказала Бесси спокойно и тихо, — не надо ничего больше доказывать. Ты уже все доказал.
Он демонстративно ничего не ответил. И она поняла, что это напоминание ей — она тут не имеет права голоса, она его женщина, ее место рядом с ним. И главные ее слова — молчание.
Вместо официанта к ним направился, отделившись от стойки бара и проходя между столиками, высокий, светловолосый человек с лисьим лицом, в прекрасном костюме. Он шел раскованно, даже небрежно, вразвалку, с презрительным видом.
— Этот стол зарезервирован для мистера Гетца, — сказал человек, присматриваясь к Гэсу.
— А где он сам? — спросил Гэс.
— Я Гетц, — ответил подошедший без всякой улыбки. Губы у него были тонкими и бледными. Гэс встал.
— Я Гилпин, — сказал он, не протягивая руки для рукопожатия. — Со мной путешествует принцесса Клео.
Гетц вежливо поклонился, но при этом его взгляд раздевал Бесси, ощупывал ее, проникал во все интимные места, оценивал, покупал, продавал.
— Принцесса, можно мне сесть за ваш столик?
— Пожалуйста, садитесь.
— Как дела в Канзас-Сити? — спросил Гетц, повернувшись к Гэсу.
— Жарко, — сказал Гэс. — Мистер Фитцджеральд попросил меня передать вам вот это.
И Гэс из бокового кармана пиджака достал толстый, тяжелый конверт, положил его на стол и подтолкнул к Гетцу.
— Я слышал, что ты прекрасно выполняешь поручения.
Гэс ничего не ответил; он не спускал глаз с этого худого человека. Опасного человека. Его подчеркнутая вежливость не уменьшала опасности.
— Я слышал, что ты надежен, смел, отличный стрелок. Ты хочешь многого добиться?
— Да, но для достижения своих желаний я готов идти только доопределенного предела.
— Интересно. До какого же?
— Меня нельзя купить.
— Не понимаю.
— Я не продам своего босса, свою девушку. Я не собираюсь никого убивать, но сделаю это, если у нас будут пытаться забрать то, что мы не хотим отдавать.
— Забавно! А я вот думал, что ты хочешь, чтобы твоя принцесса стала певицей, чтобы выступала на сцене. Я уверен, что она поет не хуже канарейки. Я пайщик одного клуба в Сент-Луисе. Она могла бы там поработать немного. Глядишь, и выйдет потом на большую сцену.
— В Канзас-Сити клубов тоже хватает, — сказал Гэс.
— У меня есть кой-какая работенка, вроде как посредника — устраивать всякие спорные дела. Оплата — в два раза больше, чем ты получаешь у старого душки Фитца. И ты мог бы быть при ней, пока она занимается своим пением.
— Нет, меня это не интересует. — Шестое чувство, казалось, подсказывало Гэсу, что над ним смеются, что с ним играют как кошка с мышкой. Что этому превосходно одетому, худому человеку стоит лишь сделать жест, коснуться, скажем, маленьким пальцем руки своих тоненьких, словно нарисованных карандашом, усиков, — и Гэс уже в следующее мгновение уже будет стучаться в ворота рая. Или ада.
— Ну, мы пойдем, — сказал Гэс осторожно.
— Нет, нет, куда вам спешить? — стал возражать Гетц, но не очень настойчиво. — Мы с принцессой даже не успели по-настоящему познакомиться.
— Отчего же, уже познакомились, — сказала Бесси. — Все сутенеры на одно лицо. Достаточно познакомиться с одним — и будешь знать всех.
— Ага. — Лисье лицо Гетца стало подергиваться. — Так вы уже все знаете!
— Знаем, и в эти игры не играем, — сказал Гэс.
— Гилпин, я не собираюсь ничего просить у какого-то там мелкого деревенского хулигана. Я просто предложу кое-что, и советую воспользоваться моим предложением. Потом может быть поздно!
Гэс молча смотрел на жадное, хищное лицо Гетца; он понимал, что допусти он хоть малейшую оплошность — и ему отсюда живым не уйти.
— Молчишь? Правильно. А теперь я и твоя принцесса — мы отправимся ненадолго ко мне в номер, а потом за это вы оба получите толстенькую пачечку.
— Вы просто не в своем уме, — сказал Гэс.
— За один раз со мной она заработает больше, чем за неделю работы Бог весть с каким количеством клиентов.
— А почему вы выбрали именно ее? Потому что она со мной?
— Потому что в ней есть шик. И, соответственно, цена будет хорошей.
— Это исключается, — сказал Гэс. — Постарайтесь уж обойтись без нее.
— Послушай, распоряжаюсь здесь всем я. Бармен, официанты, вышибалы — все мои люди. Стоит мне только глазом моргнуть — и ты труп. А после того, как я разберусь с ней — куда она денется? Без такого сильного защитника? И придется ей снова подставлять, что у нее там спереди и сзади, черномазым и всякой там швали.
Гэс медленно поднял со стола цветастую салфетку, сделал вид, что вытирает губы, потом положил ее себе на колени, прикрыв правую руку.
— Мистер Гетц, любезности закончились. Мне не нравится, как вы выражаетесь, особенно в присутствии женщины.
— Ух ты какой смелый! — Гетц широко улыбнулся.
— Я всегда становлюсь смелее, когда у меня в руке взведенный “кольт”, — сказал Гэс. — К тому же он под столом и направлен прямо в ваш сморщенный пупик.