— Не то чтобы я не вижу будущего… Вижу, конечно, но оно устраивает меня гораздо меньше, чем настоящее. Нет желания двигаться вперед, понимаете? Я мечтаю о машине времени. Чтобы каждое утро, когда просыпаюсь, сразу перемещаться во вчерашний день. Только не подумайте, что будущее меня пугает. Я просто его не вижу таким, каким хотела бы видеть… Понятно, о чем я говорю?
Портрет Кобаяси Юрико. Ей девятнадцать. Но мини-юбка и обтягивающий топ смотрятся на ней, как школьная форма. Я думаю, что и в тридцать она сможет приклеивать к ногам гольфы, как школьница. И никто не заподозрит подвоха. Она работает продавщицей в аптеке своего отца, господина Кобаяси Дзиро, старого зануды с торчащими из носа седыми волосами. В свободное от работы время Юрико ест фисташковое мороженое, шляется по всем клубным вечеринкам или часами просиживает на берегу моря. В эти моменты у нее лицо чем-то озабоченного будды.
Убеждение, которое и привело в итоге Юрико в группу, сводится к тому, что… Впрочем, тут надо для начала дать небольшое пояснение. Простейшие организмы, вроде инфузории-туфельки, размножаются делением. Когда-то ошибка в ДНК привела к тому, что клетка простейшего однажды не разделилась, и образовалась колония таких неразделившихся клеток. Из поколения в поколение клетки колонии образовывали различные ткани и органы. Постепенно дело дошло и до человека.
Так вот, Юрико не устраивает факт, что она, по сути, является ошибкой ДНК простейшего микроорганизма. «Как-то глупо считать себя венцом творения и всем таким, если на самом деле являешься результатом элементарной ошибки, потомком дефективной бактерии, — считает она. — Никакие мы не божьи дети. А если не божьи, то и заморачиваться из-за своей ошибочной жизни не стоит».
Кто-то скажет, что такие рассуждения — полный бред. И я спрошу: а что вы хотели услышать от человека, который посещает сеансы групповой психотерапии?
Юрико нервно нажимает мертвые кнопки на телефоне:
— Мне, конечно, рано об этом задумываться, но все же… Какой смысл заботиться о будущем, если это будущее ходячей и говорящей ошибки? Не противно, поймите правильно… Просто неинтересно. Бывает, перед сном я закрываю глаза и пытаюсь припомнить хоть что-то, о чем было бы приятно подумать или помечтать. У меня ничего не получается. Абсолютно ничего. Полный мрак… Тогда я начинаю вспоминать, что удалось продать за день, чтобы заснуть.
Все сочувствующе молчат. На самом деле каждый просто ждет своей очереди высказаться. За возможность излить кому-то душу приходится платить выслушиванием чужих откровений. Каждый из нас моральный эксгибиционист, который ждет не дождется возможности скинуть всю одежду и предстать перед другими в своей отталкивающей душевной наготе. Обычные люди, живущие там, в большом мире, не выслушают и пары слов от такого парня. Потому что он ничего не сможет предложить взамен. Здесь — другое дело. Здесь действует железный закон: ты мне засрешь все уши, а я тебе. А потом мы, довольные друг другом, разойдемся по домам.
Юрико берет телефон за антеннку начинает крутить его между пальцами.
— Отец часто спрашивает меня, кем я хочу быть, чем хочу заниматься… Я знаю, он хочет мне помочь… Последний раз после этого вопроса я два месяца не жила дома. Как ему все объяснишь?… Что меня тошнит от его магазина и от него самого…
Тошнит, ага. Очень верное слово. Все, собравшиеся здесь могут подписаться под этим заявлением. Дистимия, дисфория, реактивная депрессия, невротическая депрессия, анестетическая депрессия, депрессия с нигилистическим бредом, психастеническая депрессия, ипохондрическая депрессия — это все мы, сидящие полукругом в уютных креслах, и не знающие, зачем проживать завтрашний день. И всех нас от чего-нибудь да тошнит.
Завтра здесь соберутся люди с зависимостями. Послезавтра — мужчины и женщины с различными фобиями. Еще через два дня — с синдромом суицида. Потом — люди с заниженной самооценкой, с болезнью Брике, неврастеники, психастеники, истерики. Комната пропитана ядовитыми испарениями признаний в таких фантазиях, мечтах, желаниях и поступках, что удивительно, как стены еще не разъело… Наши слова — отравляющие вещества высокой активности, наши мысли — концентрированная кислота, разъедающая мозг.
Мы молчим, а Юрико продолжает уверять нас в бессмысленности всего происходящего, будто мы в этом сомневаемся. Она говорит монотонно, словно повторяет сотни раз произнесенный текст:
— Вот так и получается, что мечтать мне не о чем, хотеть нечего, стремиться не к чему. Будущее меня не привлекает, а на настоящее наплевать. Я знаю, что это вроде как неправильно, потому и хожу сюда… С другой стороны, иногда мне кажется, что именно так и должно быть, а все мечты, желания и цели, которые есть у других — просто самообман.